Трудно, но надо

Фото: Максим Богодвид/РИА Новости

Разведанные трудноизвлекаемые запасы (ТРИЗ) углеводородов в России за последние девять лет увеличились на 30%. При этом, по данным Роснедр, на начало 2023 года под различные льготные режимы потенциально подпадает 53% извлекаемых запасов нефти. Из них больше половины (58%) относятся к трудноизвлекаемым (то есть характеризующимся сложными геологическими условиями залегания), а 42% приходится на запасы, добыча которых сопряжена с суровыми климатическими условиями.

Надо признать, что дела с разработкой "трудных" запасов в России обстоят не так плохо, как принято считать. Так, средний показатель нефтеотдачи в РФ равен примерно 40%, что близко к верхней границе диапазона, демонстрируемого ведущими нефтедобывающими странами (35–40%). Применяется также широкий спектр (по некоторым подсчетам, до 400) различных технологий повышения нефтеотдачи.

Ключ к "трудным" запасам

Рост доли трудноизвлекаемых запасов нефти в России – явление закономерное, поскольку крупные месторождения с "легким" сырьем близки к истощению. Наиболее крупные залежи трудноизвлекаемой нефти в РФ приурочены к так называемой баженовской свите, которую уже разрабатывает ряд отечественных ВИНК. По прогнозным оценкам, объем геологических запасов углеводородов в баженовской свите достигает 18–60 млрд т. Эффективных технологий работы с баженовской свитой на сегодня не существует.

Можно ли вовсе отказаться от разработки ТРИЗ? Если Россия намерена сохранять свои позиции в качестве ведущей энергетической державы, то нам, безусловно, рано или поздно придется заниматься освоением "трудной" нефти. Да, в последнее время много говорится о перспективах энергоперехода, о снижении роли нефти в глобальном энергобалансе, но практика такова, что пока что именно нефтегазовые доходы составляют основу российской экономики. Так, по данным вице-премьера Александра Новака, по итогам 2022 года углеводороды обеспечили 42% доходной части бюджета страны. При этом в абсолютном выражении доходы от нефтегазовой отрасли за прошлый год выросли на 2,5 трлн рублей (на 28%). И если в перспективе данный показатель и будет снижаться, то это должно произойти благодаря развитию новых секторов ТЭК, а не из-за того, что нам просто нечего больше будет добывать… Поэтому разработка ТРИЗ – крайне насущная задача.

Одновременно с долей ТРИЗ повышается и средняя себестоимость добычи нефти. Не секрет, что часть отечественных запасов рентабельно разрабатывать только при стоимости "черного золота" в районе $100 за баррель.

Поэтому для того, чтобы ввести в эксплуатацию необходимый объем ТРИЗ, надо научиться с ними работать – не только с точки зрения технологий, но и с позиций налогового регулирования. Наиболее адекватным фискальным механизмом в этой связи представляется налог на дополнительный доход (НДД), эксперимент по введению которого проводится в нашей стране уже несколько лет. И здесь очень важно не только предложить оптимальное налоговое решение и наработать практику его правоприменения, но и обеспечить его стабильность и неизменность. К сожалению, в России часто бывает так, что разумная налоговая инициатива затем обрастает различными "надстройками" и "пристройками" и в результате утрачивает свою суть и теряет эффективность.

Технологического голода не будет

Безусловно, помимо фискальных условий огромную роль играют технологии извлечения "трудных" запасов. Тут стоит напомнить, что первые секторальные санкции против России, веденные коллективным Западом в 2014 году, были направлены, в частности, на запрет поставок в нашу страну технологий и оборудования для добычи сланцевой нефти и разработки шельфовых месторождений.

Однако санкции не затормозили процесс освоения ТРИЗ в России. Как ни банально это звучит, не существует таких санкций, которые нельзя было бы преодолеть с использованием финансовых рычагов. Если будут созданы финансовые стимулы для добычи "трудной" нефти, то найдутся желающие поставить необходимое оборудование и технологии (либо свои собственные, либо западные, но через третьи-четвертые-пятые страны). Да, после ухода из РФ ряда западных компаний у отечественного ТЭК возникли некоторые технологические провалы (будем надеяться, временные). В первую очередь это касается технологий по крупнотоннажному сжижению газа. Но вот в сфере ТРИЗ ситуация достаточно обнадеживающая – здесь пока не наблюдается "технологического голода".

Однако почивать на лаврах рано. Важно понимать, что, в отличие от ряда других технологических направлений, в сфере ТРИЗ мы практически не можем рассчитывать на альтернативные источники импорта технологий и оборудования. Китай пока значительно уступает западным государствам в сфере их разработки. Канада, имеющая самый большой опыт освоения ТРИЗ, присоединилась к антироссийским санкциям. А абсолютный мировой лидер по объемам запасов "трудной" нефти – Венесуэла – практически не обладает собственными серьезными наработками в этой области. Поэтому надо либо делать упор на собственные силы, либо же создавать новые международные партнерства с привлечением всех заинтересованных дружественных государств.

И надо признать, что важные шаги на этом пути уже делаются. Так, в 2021 году по инициативе Минэнерго, "Газпром нефти" и администрации ХМАО–Югры был разработан и утвержден федеральный проект "Технологии освоения трудноизвлекаемых углеводородов". Его цель – создание рентабельных технологий разведки и добычи трудноизвлекаемых запасов углеводородов, а также локализация соответствующего производства для формирования отечественной отрасли высокотехнологичных нефтесервисных услуг. Реализация данной программы, по оценкам "Газпром нефти", может обеспечить до 50 млн т ежегодной дополнительной добычи к 2030 году на месторождениях Западной Сибири.

Поддержать малышей

Есть еще один важный механизм, способный интенсифицировать освоение ТРИЗ в России. Как известно, многие крупные месторождения, выходящие на стадию истощения, уже не интересны крупным ВИНК. Но они могут быть интересны малым и средним компаниям, у которых совсем другие требования к масштабам проектов и уровню рентабельности. И задача "малышей" – отрабатывать эти "хвосты". О необходимости выстраивания такой схемы работы говорится уже много лет, но пока делается очень мало. Необходимо сформировать механизмы передачи истощенных объектов от ВИНК малым компаниям, а также предусмотреть соответствующие налоговые льготы для предприятий, которые занимаются извлечением остаточных запасов с использованием методов повышения нефтеотдачи.

Требуется также облегчить "малышам" доступ к кредитам и иным формам финансирования с целью реализации проектов по освоению ТРИЗ. При этом важно подчеркнуть, что речь не идет о субсидиях из бюджета, о так называемых "вертолетных" деньгах. Просто надо сформировать благоприятный налоговый режим, который был бы привлекателен для инвесторов всех форм собственности.

Здесь мы можем обратиться к зарубежному опыту. В тех же США основную часть добычи обеспечивают не компании-мейджоры, а тысячи и тысячи небольших компаний, ведущих добычу в том числе и сланцевой (то есть "трудной") нефти. И национальное законодательство нацелено на всестороннюю поддержку такого бизнеса.