С добрым утром, Африка!

Фото: AFP

Сегодня пристальное внимание мировой общественности вновь приковано к Африке. События вокруг Нигера, с одной стороны, резко накалили обстановку в центральной и западной части континента, поставили регион на грань масштабной войны. А с другой стороны, такую эскалацию напряженности не стоит рассматривать просто как очередную "африканскую заварушку, до которой цивилизованному миру нет дела". Ибо на наших глазах разворачивается новый этап антиколониальной борьбы. Недаром многие эксперты еще до военного переворота в Нигере заявляли о том, что Африка просыпается и в экономическом, и в политическом плане, и в грядущем десятилетии может стать драйвером глобального развития. Как это отразится на балансе мировой энергетики?

Уран: незаменимых нет, но…

Поскольку энергетика – кровеносная система любой экономики, в вооруженных международных конфликтах традиционно принято искать "нефтяной", "газовый" и любой другой "энергетический след", попытки "обескровить" своих геополитических противников. Не стала в этом плане исключением и ситуация в Нигере. Одним из главных ее последствий мировые СМИ объявили прекращение поставок урана из этой африканской страны во Францию. Вроде бы доля Нигера на мировом рынке топлива для атомной энергетики не столь велика – по данным Всемирной ядерной ассоциации (WNA), на 2021 год она составляла 4,7% (2248 т). Поэтому представители Франции храбрятся и утверждают, что эмбарго, введенное Нигером, не повлияет на функционирование национальной атомной отрасли. "Во Франции нет и не будет нехватки урана после прекращения экспорта руды из Нигера… Уран широко распространен по всей планете, и его залежи находятся по всему миру… Во Франции Orano group (крупная корпорация по добыче урана) имеет запасы почти на десять лет и способна поставлять топливо EDF на протяжении 30 лет, в частности посредством запасов из своих шахт и закупок в мире для всего остального. Так что потеря урана из Нигера не является трагедией, и запасы позволят Франции обратиться к другим производителям", – заявил РИА Новости депутат Европарламента от Франции Тьерри Марианион.

Да, это было бы действительно так, если бы рынок урана уже не находился в весьма сложной ситуации. Разрыв энергетического сотрудничества между Россией и Европой отчасти коснулся и атомной сферы. Да, пока что ЕС не ввел эмбарго на импорт российского ядерного топлива (хотя такая мера панировалась при подготовке 10-го санкционного пакета), но он ищет возможности отказа от его закупок. В частности, министр по делам экономики и защиты климата Германии Роберт Хабек весной нынешнего года призывал ввести санкции в отношении стран, которые получают уран из России. Аналогичные поползновения наблюдаются и со стороны США: группа американских сенаторов в марте подготовила законопроект о запрете закупок урана из РФ.

В связи с этим напряжение на мировом рынке урана растет. По данным той же Orano group, за первые полгода цена на закись-окись урана (U3O8) увеличилась на 8% и достигла $56 за фунт. Спотовая цена на конверсию урана (переработка природного урана в гексафторид UF6) достигла $41, а долгосрочная цена на обогащение урана – $146 за единицу работ разделения (ЕРР). А события в Нигере лишь подхлестнут это ценовое ралли.

Любопытно, что главной альтернативой российскому урану (а заодно и сырью из Нигера) считаются поставки из Казахстана, который является лидером по его добыче и экспорту (около 40% мирового производства). Поэтому некоторые операторы АЭС из Восточной Европы уже заявили о том, что они планируют с 2025 года закупать ядерное топливо в Казахстане. Но и тут вмешались "эти самые русские". Как сообщил 14 августа в ходе встречи с президентом России Владимиром Путиным генеральный директор "Росатома" Алексей Лихачев, компания приобрела Буденовское месторождение урана в Казахстане, что позволило ей выйти на второе место по запасам этого стратегического металла в мире. То есть о поставках из Казахстана тоже придется договариваться с Россией… Таким образом, потеря Европой урана из Нигера – не такая уж незначительная, как хотелось бы представить тем же французам.

Дело – труба

Еще один "энергетический след" конфликта в Нигере связан с судьбой так называемого Транссахарского трубопровода. Идея реализации этого проекта возникла еще в 1970-е годы, а более-менее отчетливые очертания обрела в начале 2000-х, когда Нигерийская национальная нефтяная корпорация (NNPC) и алжирская национальная нефтегазовая компания Sonatrach подписали соответствующий меморандум о взаимопонимании. Летом 2009 года министры энергетики Нигерии, Нигера и Алжира заключили межправительственное соглашение по данному газопроводу. Однако последствия арабской весны, срежиссированной коллективным Западом, превратили регион, по которому должен проходить Транссахарский газопровод, в очередную горячую точку – значительная часть территории оказалась под контролем различных террористических группировок.

Возможно, проект так и оставался бы надолго забытым, если бы не начало санкционной войны Запада против России. В поисках альтернативы российским углеводородным поставкам вспомнили в том числе и о Транссахарском газопроводе. В результате 28 июля 2022 года министры энергетики Алжира, Нигера и Нигерии подписали новый меморандум по этому трубопроводу. Предполагается, что его протяженность составит 4 128 км (1037 км в Нигерии, 841 км в Нигере и 2310 км в Алжире), а пропускная способность – 30 млрд куб. м в год. Конечно, эти поставки не могут полностью компенсировать Европе потерю российского газа, но могли бы хоть частично ослабить газовый кризис в Старом Свете (который хотя и поутих в последние месяцы, но может вновь вспыхнуть с началом нового отопительного сезона).

Планировалось, что строить и эксплуатировать трубу будут совместными усилиями NNPC и Sonatrach. Однако главным бенефициаром должна стать американская Chevron, которая уже вложила в проект $13 млрд. Теперь же, когда в Нигере пришли к власти силы, мягко говоря, не благоволящие бывшим колонизаторам, судьба данного газопровода повисла на волоске.

Под вопросом реализация и другого углеводородного проекта – строительство нефтепровода пропускной способностью 90 тыс. барр/сут, который должен связать нефтеносный район Агадем в Нигере с терминалом Порт-Семе на атлантическом побережье Бенина. Правда, в отличие от газопровода, данный проект реализуется не западной компанией, а китайской PetroChina – дочкой CNPC, для которой сооружение данной трубы является крупнейшим на сегодняшний день инвестиционным вложением в трансграничный нефтепровод. Поэтому, на первый взгляд, со стороны Нигера не должно быть препятствий для данного проекта, со стороны Бенина – тоже. "Нынешняя политическая ситуация никак не связана с реализацией проекта. В настоящий момент работа продолжается в Нигере и Бенине. Может возникнуть задержка в графике работ", – отметил в интервью Reuters представитель Министерства горнорудной промышленности и энергетики Бенина Алассан Кора.

Однако Бенин в данном конфликте встал на сторону Франции и стал одной из четырех африканских стран (наравне с Нигерией, Сенегалом и Кот-д’Ивуаром), выразивших готовность принять участие в военной операции против новых властей Нигера. А такое фактическое объявление войны – не лучший фон для реализации масштабных совместных инвестиционных проектов…

Нельзя недооценивать Африку

Однако последствия событий в Нигере могут оказаться гораздо более масштабными, чем просто отказ от отдельных проектов или поставок тех или иных ресурсов на Запад. Это свидетельство того, что Африка просыпается, стремится окончательно стряхнуть с себя колониальные оковы и играть самостоятельную роль в политике, в экономике и в энергетике. Сегодня именно африканский континент прочно ассоциируется с понятием "энергетическая бедность". По данным Международного энергетического агентства (МЭА), около двух третей населения Африки (примерно 620 млн человек) лишены доступа к электроэнергии, а почти 730 млн используют биологическое твердое топливо (то есть дрова, хворост, навоз и т. д.) для приготовления пищи.

Разрушение неоколониальной системы, активное развитие экономики, повышение уровня жизни населения позволили бы превратить Африку из источника дешевых ресурсов для Запада в крупного потребителя нефти, газа и других видов топлива. Об этом, в частности, говорил глава "Роснефти" Игорь Сечин в своем выступлении на ПМЭФ-2023.

"Дополнительным фактором увеличения спроса на энергию является быстрый рост населения Африки: по прогнозу ООН, к 2050 году население Африки вырастет на 74% (с 1,43 до 2,49 млрд человек), в то время как в других регионах население вырастет в среднем лишь на 10% (с 6,55 до 7,22 млрд человек). На Африку будет приходиться 34% мирового населения по сравнению с 22% в настоящее время. Что касается прироста спроса на энергию, в Африке он прогнозируется на уровне порядка 70–80% к 2050 году. То есть темпы роста спроса на энергию будут сопоставимы с темпами роста населения", – подчеркнул И. Сечин.

По мнению главы "Роснефти", этот факт свидетельствует о недооценке реального потенциала роста потребления в Африке, перед которой стоит задача ликвидации энергетической бедности. "И решение этой задачи приведет к более высоким темпам роста спроса на энергию, которые еще только предстоит реально оценить", – отметил он.

Аналогичную оценку высказал министр энергетики РФ Николай Шульгинов на панельной сессии "Россия–Африка: перспективы сотрудничества в области энергетики" в рамках второго саммита "Россия–Африка". По его словам, рост спроса на энергоресурсы в Африке определяется в первую очередь увеличением численности населения континента. Для того, чтобы не ошибиться в динамике прогнозирования спроса на энергоресурсы, нужно учитывать темпы борьбы с энергетической бедностью, от этого также зависит скорость прироста потребления.

Безусловно, Африке будет крайне трудно решать свои энергетические проблемы самостоятельно. А коллективный Запад уже неоднократно доказывал, что его интерес к Африке сводится лишь к набиванию собственных карманов. Поэтому в качестве новых партнеров Черного континента в сфере ТЭК могут рассматриваться в первую очередь Россия и Китай.

"Развитие сотрудничества с Россией в газовой сфере может решить ряд проблем африканских стран. Природный газ может изменить экономику Африки: это строительство заводов, использование аммиака, создание рабочих мест и прежде всего выработка надежного, безопасного и чистого электричества", – отметил председатель Африканской энергетической палаты Энджей Аюк в ходе саммита "Россия–Африка".

Таким образом, ситуация в Нигере – вне зависимости от того, как она разрешится, – является важнейшим симптомом, говорящим о "пробуждении" Африки. Пока еще на Западе это не осознали и пытаются тушить пожар бензином, то есть вновь угрожая военным вторжением и тем самым в очередной раз демонстрируя колониальный характер своей политики. Но не стоит сомневаться: пробудившаяся Африка трезвым взглядом оценит ситуацию и выберет себе надежных партнеров, в том числе и в сфере ТЭК.