Рынок на честном слове
Мы продолжаем публикацию цикла статей доцента Финансового университета при Правительстве России Леонида Крутакова о становлении и кризисе актуальной модели мировой экономики под общим названием "Нефтяной Рубикон".
Нефтяной кризис 1973 года очевидно имел не экономическую, а политическую природу, и объяснить его с точки зрения канонических рыночных законов невозможно. Но кто стал бенефициаром тех изменений, которые произошли в результате данного кризиса? Кто определял новые правила игры? И почему кардинальная трансформация глобальных рынков начиналась именно с нефтяной отрасли?
Отмена золотого фиксинга доллара и переход к системе "плавающих" валютных курсов в 1973 году предоставили в руки США уникальный (исторически беспрецедентный) механизм волюнтаристского управления мировой стоимостью – ничем не ограниченный (беспроцентный и бессрочный) кредит, позволяющий манипулировать потоками мировых инвестиций, формировать будущее мировой экономики.
Биржа всему голова
Эксперты нефтяного рынка солидарны: эмбарго связало ценообразование нефти с международной политикой. Один из лучших отечественных исследователей политической подоплеки кризиса 1973 года Ольга Скороходова уверена: деформации подвергся не рынок нефти сам по себе, а социально-экономическая модель стран Запада. Пересмотру подлежал весь комплекс международно-политических отношений.
Парадоксально, но, осознав политическую природу нефтяного кризиса, большинство экспертов остаются в пределах товарного понимания природы нефтяного рынка. Объяснить парадокс можно только глубоко укорененной в общественном сознании догмой об объективности экономики как научной дисциплины. При этом политическую природу (субъектность) экономики как системы контрактных отношений никто не отрицает.
Дело не в терминологии (наука или контрактное право). Дело в том, что нефть для стран-импортеров – не предмет торга (спрос/предложение), а вопрос выживания (безопасность). Спрос на нефть неэластичен (не зависит от цен), модерируется предложением.
Затраты (стоимость) не определяют точку отсчета не только "бумажного" рынка, но и рынка товарной нефти. На рынке "бумаг" репером является доступ к деньгам (кредит), на рынке товарной нефти – к сырью (контроль над добычей и транспортировкой). Нефтяная отрасль всегда регулировалась глобальным соглашением. Если квоту нарушал хоть один игрок, вразнос шла вся система.
Energy Intelligence в своем докладе, размещенном на сайте одной из ведущих нефтяных бирж Intercontinental Exchange, отметила: "Неформальные и нерегулируемые рынки в нефтяной промышленности никогда не были транспарентными и анекдотически сократились в размерах с течением времени. Особенно после Великой рецессии (после 2008 года), которая ограничила их деятельность и направила управление рисками на регулируемые биржи".
В истории нефти был очень короткий этап свободного ценообразования – с 1871 по 1895 год. Он изобиловал таким числом скачков цен и с такой амплитудой, которые ни разу не повторились за всю последующую историю.
Начиная с 1895 года Standard Oil стала каждое утро вывешивать цену нефти на дверях своего офиса. Потом были "семь сестричек". А потом, как ошибочно считают, ОПЕК, которой приписывают роль ценоустанавливающего субъекта (контроль над добычей и транспортировкой).
Сговор сговору рознь
ОПЕК никогда не была картелем производителей, а МЭА не стало "картелем потребителей". Публичные организации действуют в рамках международных норм и для сговора не подходят. "Картель потребителей", созданием которого занимался Киссинджер, появился позже. Новый (совещательный) статус Европы и Японии на нефтяном рынке и в международной политике будет оформлен в Рамбуйе на первом заседании неформального клуба лидеров "свободного мира" (G7) в ноябре 1975 года.
В 1975 году будет заключено еще одно (ключевое для нового мирового экономического порядка) соглашение. Киссинджер и саудовский принц Фахд ибн Абдель Азиз договорятся о создании комиссии по экономическому сотрудничеству и вопросам безопасности. "Закрытым" пунктом договора станет обязательство Эр-Рияда вкладывать половину своих доходов в ценные бумаги США и закупать в Америке оружие в обмен на военную помощь "против любой угрозы".
Переход к "бумажному" ценообразованию носил многоуровневый характер. В проектной логике задачи формулировались следующим образом: размыть долю ОПЕК в добыче; заменить долгосрочный контракт (фиксированная цена) на спот; внедрить между производителем и покупателем посредника (институт трейдеров); создать биржевую систему страхования колоссальных рисков, возникающих при переводе в спот топлива мировой экономики (безразмерный финансовый рынок).
Все задачи были решены к 1986 году, который связывают с еще одним системным кризисом в нефтяной отрасли, переросшим в экономический кризис (об этом – в следующих публикациях).
К 1986 году спот по отношению к контрактным поставкам достиг 55%, объем реализуемой трейдерами нефти стран ОПЕК превысил 50%, доля ОПЕК в мировой добыче упала с 52% (1973 год) до 28%. Размыта доля была Аляской, Мексиканским заливом, Северным морем и политикой разрядки. Объем экспорта нефти из СССР вырос с 67 млн т в 1970 году до 127,3 млн т в 1989 году. Официальные цены ОПЕК перешли в разряд справочных, на нефтяном рынке воцарился фьючерс.
Триумф фьючерса
Без отказа от золотого фиксинга комбинация носила бессмысленный (отсутствие бенефициара) характер. Без 1971 года мы сегодня вместо роста мирового ВВП видели бы либо сумасшедшую инфляцию, либо запредельные цены на нефть. Не было бы скачка потребления, не было бы огромного мирового долга, не было бы американского глобального доминирования. В общем, это был бы совсем другой мир.
Феномен отрицательных цен показал: природа современного рынка качественно иная, отличная от канонической. Классический рынок оперирует сбережениями (результат, итог), фондовый – будущим доходом (план, прогноз). Распределяется и фиксируется "будущее" через перманентный торг долговыми расписками: акции, титулы, после 1971 года – доллары.
Тот факт, что новая природа рынка была показана нам на примере торгов нефтью, носит закономерный характер. Нефть – базисный ресурс мировой экономики: первый глобальный товар, первый товарный кредит, первая "золотая акция", первый картель как система управления мировой стоимостью.
В 1986 году цены на нефть напрямую привязали к цене фьючерса (первой это сделала мексиканская Pemex), что привело к очередному кризису (падение цен с $31,75 до $10 за баррель). Драйвером энергорынка стало выступать предложение денег (не нефти). Условия глобальной сделки (срок, цена) стал определять не картель производителей или "картель покупателей", а финансовый посредник.
Мотивация посредника прямо противоположна интересам участников сделки. Доход (процент) кредитору приносит не завершение сделки, а ее обслуживание. Растянуть срок исполнения сделки до бесконечности невозможно, зато можно бесконечно сделкой торговать. Именно так (24 часа в сутки, 7 дней в неделю) организована торговля "бумажной нефтью".
Об авторе
