Мировой рынок АЭС на двоих
Россия и Китай строят 82,5% ядерных реакторов в мире
Касым-Жомарт Токаев 8 сентября обратился с посланием к народу Казахстана.
Президент республики коснулся и вопросов становления атомной энергетики: "Нам следует уже сейчас приступить к планированию строительства второй и даже третьей АЭС".
При этом иллюзий относительно того, какие именно технологии руководитель Казахстана считает наиболее предпочтительными, практически не остается.
В том же выступлении Токаева прозвучали и такие слова: "На недавней встрече с Председателем КНР Си Цзиньпином была достигнута договоренность о стратегическом партнерстве наших стран в атомной отрасли".
Говорил президент Казахстана и о фактическом начале строительства "Росатомом" первой АЭС. Невольно возникает вопрос: российские и китайские атомщики в этом случае будут конкурентами или коллегами?
Россия + Китай = 82,5%
Для разминки – статистика строительства АЭС "Росатомом" и китайскими корпорациями. База МАГАТЭ PRIS дает следующие данные по объемам строительства (в этой базе в качестве строящихся учитываются только те блоки, на площадках которых идут непосредственно строительные работы – изучение геологии, предварительная подготовка не засчитываются): наша госкорпорация строит в России и за рубежом 26 атомных энергоблоков, а на территории Китая строятся 30 блоков.
Как бы никаких сомнений – китайцы вышли вперед, но, как говаривала "дочь крымского офицера", не все так однозначно.
Поскольку для каждого строящегося блока в Китае традиционно создают отдельное предприятие, МАГАТЭ, похоже, утратило надежду разобраться, какая из двух корпораций (CNNC и CGN) и в каком количестве строит объекты. То есть 30 строящихся блоков – это именно "на территории Китая". Если посмотреть на эти стройки внимательно, то ситуация становится занимательной: на площадках АЭС "Тяньвань" и АЭС "Сюйдайпу" по два блока возводит … "Росатом". А потому ситуация – "ноздря в ноздрю": 26 строящихся блоков в активе российской компании и ровно столько же – в активе двух китайских государственных атомных корпораций.
Та же PRIS, которая последний раз была обновлена 12 сентября, сообщает, что всего на планете в настоящее время строится 63 атомных энергоблока, то есть мы имеем полное право напевать в полголоса "Москва, Пекин – братья навек": на Россию и Китай приходится 82,5% атомных энергетических строек мира.
Столь впечатляющей статистики не достигала и ушедшая в прошлое "большая атомная тройка" 1970-1980-х годов в составе США, СССР и Франции.
Атомная и атомная энергетическая
Многое зависит от действий условного "атомного новичка" – Казахстана. "Условного" – поскольку здесь работал первый в мире опытно-промышленный реактор на быстрых нейтронах БН-350, остановленный в 1999 году.
Удивительно, но именно казахстанские атомщики вот прямо сейчас, в режиме онлайн, нарабатывают уникальный опыт, которого нет даже у "Росатома" – идет поэтапный полный демонтаж БН-350, нигде ничего подобного в ближайшие годы не предвидится. Ростехнадзор 2 апреля этого года выдал "Росатому" лицензию на продление срока эксплуатации реактора БН-600 до 2040 года.
В своем решении о результатах тендера на строительство АЭС на Балхаше конкурсная комиссия вынесла вот такой вердикт: "Таким образом, компания "Росатом" определена в качестве лидера международного консорциума по проекту строительства первой АЭС в Казахстане". Решение принято 14 июня этого года, но состав консорциума так и не объявлен. Логика подсказывает, что наиболее вероятный участник консорциума – CNNC, которая сотрудничество с Россией начала даже не с "Росатомом", а с Минатомом, поскольку договор о строительстве двух блоков в составе АЭС "Тяньвань" был подписан в 1997 году, в настоящее время две эти корпорации строят еще четыре блока в Китае.
Но вот тут есть действительно тонкий момент: CNNC – государственная атомная корпорация КНР, а CGN – государственная атомная энергетическая компания КНР. Не видите разницы? А она есть, причем весьма существенная.
CNNC создавалась в 1950-е годы и когда-то, после подписания договора с СССР о сотрудничестве в атомной энергетике, имела весьма характерное название "Третье министерство промышленности". Немало лет прошло, но по-прежнему CNNC монопольно отвечает за то, о чем мы не знаем – за ядерный оружейный комплекс Китая.
А вот CGN создавалась специально для сотрудничества с зарубежными атомными энергетическими компаниями и для строительства АЭС по китайским технологиям за рубежом, потому CGN – атомная энергетическая корпорация, а CNNC – просто атомная.
Вот только при этом все блоки, построенные и строящиеся Китаем в Пакистане на АЭС "Чашма" и "Карачи", ведет CNNC. С этой точки зрения получается, что Пакистан для Китая – не очень-то и заграница…
Быстрее всех
В тендере на строительство АЭС в Казахстане тоже участвовала именно CNNC, и для внимательных и пристрастных наблюдателей к западу от России это, мне кажется, не только интересно, но и тревожно. Если руководство Казахстана объявит, что в международный тендер при лидерстве "Росатома" войдет CNNC, то это значит, что на одной площадке будут активно сотрудничать государственные корпорации России и Китая, каждая из которых имеет в своем составе ядерный оружейный комплекс.
Еще занимательнее будет, если по результатам второго комплекса лидером нового консорциума станет CNNC, при этом в состав консорциума будет включен "Росатом". С организационной стороны все предпосылки для этого имеются – более четверти века сотрудничества при строительстве вот уже восьми атомных энергоблоков, строительство на территории Китая обогатительного центрифужного завода и, похоже, внезапно возникшая совместная работа на АЭС "Аккую" в Турции после отказа Siemens выполнять обязательства по поставкам комплектующих.
Казахстану такая пара двух ведущих атомных компаний планеты, может оказаться максимально выгодной еще и по той причине, что при строительстве 3 и 4 блоков АЭС "Тяньвань" были достигнуты самые сжатые в этом веке сроки строительства зарубежной (для "Росатома") АЭС – 54 месяца вместо контрактных 60 месяцев.
Конкуренция Китая с Китаем
Но есть еще один нюанс: центральное правительство Китая прикладывает максимум усилий для того, чтобы между CNNC и CGN шла совершенно реальная конкурентная борьба, считая это дополнительным стимулом для развития китайского атомного энергетического проекта.
Наиболее яркий пример такого подхода – современная ситуация в upstream топливного цикла. В силу того, что CNNC атомная корпорация без слова "энергетическая", внутри Китая все, что связано с конверсией природного урана, его обогащения по содержанию урана-235, реконверсия обогащенного урана – полная, 100%-ная монополия CNNC.
Добывать уран имеет право и CGN, но до недавнего времени алгоритм ее действий был прост: после добычи урана он передавался на предприятия CNNC, откуда CGN получала уже готовый продукт – готовые к использованию тепловыделяющие сборки (ТВС) ядерного топлива.
Первое послабление в адрес CGN касается урана, добытого за пределами Китая: теперь компания получила право самостоятельно подписывать контракты с зарубежными компаниями на обогащение, а также на формирование ядерного топлива. На практике это выглядит так: CGN, добыв природный уран, допустим, в Казахстане через имеющиеся у нее СП, заказывает обогащение или у "Росатома", или у европейской URENCO, или у французской Orano. Следующий заказ, на формирование ядерного топлива – у Orano или у Westinghouse, но не у "Росатома", готовая продукция используется на китайских АЭС, построенных и управляемых CGN. Российская госкорпорация на последнем этапе "вне игры", поскольку в реакторах, построенных в Китае по фактически французским технологиям, используются так называемые "квадратные ТВС" (поперечное сечение ТВС имеет форму квадрата), а "Росатом" производит шестигранные ТВС. Но монополии на топливные услуги у Orano или у URENCO нет – с обогащением наша сторона справляется быстрее. И по ценам, судя по всему, она выигрывают у европейских компаний.
А у Westinghouse нет технологий обогащения урана.
Ядерное топливо – это престижно
Следующий шаг в конкурентной борьбе с CNNC (с разрешения центрального правительства Китая, разумеется), CGN сделала в 2015 году, когда в Казахстане было учреждено СП "Ульба-ТВС".
Первые квадратные ТВС, для производства которых CGN добилась получения лицензии от французской Framatome, были выпущены в 2021-м. В конце прошлого года завод в Усть-Каменогорске вышел на проектную мощность – 200 тонн ТВС в год. И это может оказаться причиной, по которой АЭС № 2 в Казахстане будет строить CGN, поскольку в этом случае республика будет обеспечивать эту станцию топливом, производимым на своей территории.
Да, технологическая цепочка на Ульба-ТВС, которую и Казатомпром (51% акций) и CGN (49% акций) стараются не "рекламировать", незамысловата. CGN и Казатомпром добыли уран, отправили его "Росатому", получили обогащенный продукт, и далее Ульба-ТВС производит ядерное топливо. Но даже в этом случае Казатомпром получает дополнительную прибыль и дополнительные высокотехнологичные рабочие места, чем Астана по праву гордится.
В казахстанских СМИ эта тема уже обсуждается: выпуск дополнительных объемов ядерного топлива в Усть-Каменогорске планам CGN по работе на его АЭС в Китае не помешает, и никаких дополнительных инвестиций не потребует, завод способен работать в две смены, а для мощностей "Росатома" обогащение что 200 тонн урана, что 400 тонн и вовсе не проблема.
Ну, а производство из собственного урана для собственной АЭС ядерного топлива однозначно будет для Казахстана и полезно, и престижно.
Так что констатируем факт: интрига по составу международного консорциума первой казахстанской АЭС уже имеется, будет она наличествовать и при подготовке к проведению тендера по АЭС № 2. Нам остается наблюдать за всеми перипетиями, памятуя о том, что открытую информацию мы получим далеко не обо всем.
