Колумбийский парадокс

Среди самых бескомпромиссных выступлений на Климатическом форуме ООН в Дубае (СОР28) мировая пресса выделяет речь 52-летнего президента Колумбии Густаво Петро. Твердый левоцентрист, хотя и правящий страной с преимущественно консервативной элитой, г-н Петро осудил процесс наращивания мировой добычи нефти, газа и угля. Они были образно названы в его речи… "ядом" и "оружием массового уничтожения". Подход колумбийского лидера к этим трем китам глобального энергобаланса поразил не только представителей нефтегазовых компаний. Резкостью суждений Петро были удивлены даже некоторые его союзники по лагерю экологистов. В чем же причина этого парадокса?

Страна богатая, но зачем ТЭК ломать…

"Антинефтяной" пафос гостя из Боготы показался многим чрезмерным по двум причинам. Во-первых, до обращения Петро к аудитории СОР28 инициаторами острой критики в адрес "архаичного и вредного топливного комплекса вчерашнего дня" были представители 80 стран (из 200, представленных в Дубае), которые могут в наибольшей степени пострадать от глобального потепления. Это, например, Маршалловы острова и другие архипелаги в Тихом океане – они могут наполовину оказаться под водой в случае, если не будут достигнуты цели Парижского соглашения 2015 года о климате, согласно которым прирост среднегодовых температур на планете следует ограничить до 1,5 градуса по Цельсию. Однако находящаяся на возвышенности Колумбия с ее увенчанными Андами равнинами и плато – явно не из разряда таких государств, рискующих исчезнуть с карты мира.

Во-вторых, Колумбия имеет неплохие перспективы в области развития углеводородного ТЭК. Благодаря наличию нефтяных запасов и благоприятному налоговому климату страна успешно реализовывала ряд нефтегазовых проектов, что способствовало росту ее экономики. В сжатый срок республика вышла на уровень добычи в 800 тыс. б/с, опередив даже соседнюю Венесуэлу, имеющую самые большие в мире запасы "черного золота" (308 млрд баррелей), но находящуюся под американскими санкциями.

Так зачем же колумбийским властям при столь позитивных перспективах понадобилось "наступать на горло собственной песне"? Дело в том, что новый глава государства пообещал изменить фундамент экономического развития страны и делать ставку не на эксплуатацию углеводородных ресурсов, а на "расширенное использование ее биологических богатств". Насколько реалистична такая политика?

Солнечный и в меру влажный климат страны, пересеченной экватором, а также плодородные почвы могли бы превратить Колумбию в одного из мировых лидеров в аграрной сфере. В стране говорят, что она могла бы обеспечить своими бананами, ананасами, кофе и цветами полсвета. Кроме того, Колумбия имеет прямой выход к двум океанам и располагает огромными запасами морепродуктов.

Туристический потенциал и вовсе гигантский. Так что и без углеводородов, да и без угля (по залежам которого республика лидирует на материке с большим отрывом – 6,746 млрд тонн!) Богота смогла бы прожить вполне сносно и совсем не голодая. Недаром в потоке латиноамериканских беженцев, которых США пытаются сдержать на пограничной реке Рио-Гранде, колумбийцев – по сравнению с численностью населения их страны – не так много, как иммигрантов из Центральной Америки.

Учитывая такие исходные природные преимущества Колумбии, Густаво Петро с первых дней своего президентства начал вводить запреты, касающиеся развития "старого ТЭК".

Прежде всего, была запрещена разработка сланцевых месторождений, как наносящая наибольший ущерб окружающей среде вследствие "варварского" гидроразрыва пласта и бурения горизонтальных скважин. Что же касается обычных (так называемых конвенциональных) запасов, то продолжать их разработку пока еще можно, но вести геологоразведку новых объектов уже нельзя.

Можно предположить, что Петро, далекий от реалий нефтегазового сектора, не догадывался, к каким реальным последствиям для энергетики и экономики страны приведут эти запреты. Спад в колумбийском ТЭК стал чуть ли не обвальным. И произошел он не за годы, а за считанные месяцы.

Падают не только графики

Прежде всего, ослаб интерес инвесторов к нефтяной отрасли Колумбии. По данным Национального агентства по углеводородам, перестали расти доказанные запасы "черного золота", составляющие ныне 2,04 млрд баррелей (этого достаточно всего на 7,5 лет при текущем уровне добычи). Снизилась также обеспеченность запасами "голубого топлива": если в 2021 году она составляла восемь лет, то теперь – 7,2 года.

Такая негативная статистика заставила Петро смягчить свой запрет на геологоразведочные работы. Но сдержать отраслевой спад в уходящем году ему так и не удалось. Добыча к середине 2023 года составила 779 тыс. б/с, а к Рождеству, по предварительным подсчетам, она сократилась до 700 тыс. б/с, или на 7% по сравнению с предыдущим годом. А ведь именно нефть обеспечивает половину валового экспорта страны и является продуктом номер один для внешних рынков. Что же касается развития сектора ВИЭ, то данный процесс замедлился из-за подорожания оборудования.

Видимо, осознав изъяны (по крайней мере, тактические) своего антиуглеводородного курса, президент решил "притормозить" и снизил свое давление на традиционный ТЭК. Но одновременно он, видимо, хотел бы сохранить лавры "главного борца с потеплением климата" и "экологиста во власти". И тут кстати пришелся форум в Дубае…

С трибуны СОР28 г-н Петро с гордостью заявил: "Колумбия первой из крупных экономик мира поддержит принятие Договора о нераспространении ископаемого топлива!". Слова лидера страны, являющейся крупным игроком на рынке угля и заметным – на рынке нефти, прозвучали очень резко. Более того, лидер Колумбии позволил себе оценки, граничащие с криминализацией(!) нефтянки, что произвело эффект взрыва. К оратору ринулась пресса. И, конечно, посыпались во многом сходные вопросы. Каковы – спрашивали СМИ у "фанатичного колумбийца" – скрытые мотивы в пользу такого разрыва со старой энергетикой. И почему это надо делать уже сейчас, а не к 2050-2060 годам, как планирует большинство стран мира?

Детская болезнь левизны

Думается, ответ на вопросы мировых СМИ кроется в самой личности Густаво Петро. Он не просто "кабинетный марксист" – он бывший повстанец, и этим сказано многое. Сражаясь с оружием в руках против реакционных режимов, он впитал в себя яркие грани партизанских стратегий группировок FARC и ELN – двух партизанских армий, базировавшихся в непроходимой колумбийской сельве. Одной из особенностей той борьбы были диверсии и акты саботажа на нефтегазовых объектах и трубопроводной инфраструктуре.

Будущему президенту запомнилось на всю жизнь: повстанцы, как правило, не нападают на плантации манго, они не сжигают скотоводческие фермы, не атакуют текстильные фабрики и не взрывают ГЭС. Главным объектом ненависти были так называемые нефтяные бароны – отечественные или зарубежные. Об этом можно, в частности, прочитать в автобиографии экс-главы ВР лорда Джона Брауна "Больше, чем бизнес" (она издавалась и на русском языке).

Казалось бы, эпоха гражданской войны в Колумбии теперь уже далеко позади. Воцарилось, хотя и с трудом, национальное примирение. И все же в республике сильны традиции не просто левых, антиимпериалистических сил как таковых. Глубоко в народном сознании коренятся постулаты "клокочущих" революционных идеологий – от анархизма до троцкизма. Так что не следует огульно ругать Густаво Петро: заступая на президентский пост, он заведомо знал (хотя и не мог четко артикулировать) горькую истину. Ее суть проста: каждый новый инвестиционный проект в нефтянке – это путь к росту народного недовольства и возрождению очагов оппозиционной активности (вплоть до диверсионно-партизанской). К сожалению, это так. Иначе 2023 год не принес бы нам столько тревожных вестей из колумбийской "глубинки".

По стопам Маргарет Тэтчер?

Как сказано в отчете колумбийской Палаты нефтяных товаров и услуг (Campetrol), хаос в нефтеносных регионах страны и взрывы на трубопроводах продолжаются и даже учащаются. По данным национальной нефтегазовой корпорации Ecopetrol SA, только в первом квартале 2023 года на нефтепроводе Каньо-Лимон – Кавенас произошло семь инцидентов, тогда как за весь предыдущий год их было 14. В итоге нефтедобывающие предприятия обратились к властям с просьбой приостановить действие около 60 контрактов на разработку недр. Причина одна – проблемы с общественным порядком. Например, на проекте компании Emerald Energy местные жители не просто "взбунтовались", а еще и взяли в заложники десятки полицейских и рабочих!

Поэтому не исключено, что, призывая форсировать "зеленый переход", Петро пытается ослабить гражданское противостояние у себя на родине! То есть устранить углеводородный ТЭК как мишень для антиправительственных сил. Словом, сделать почти то же самое, что сотворила на рубеже 1970-х – 1980-х годов в Британии "железная леди" Маргарет Тэтчер. Ведь это она, методично закрывая шахты (на фоне спасительного для нее нефтегазового бума на Северном море), добивалась не столько устранения угля из энергобаланса, сколько… исчезновения десятков тысяч шахтеров как самого боевитого отрада рабочего класса на Альбионе. Ну а сегодня, действуя в том же ключе, но только со знаком наоборот, сеньор Петро хочет сбить деструктивную активность врагов Большой Нефти – перестать добывать ее, и дело с концом!

Приняв в дубайском гостиничном номере корреспондента американского журнала Time Джастина Уорлэнда, колумбийский президент сказал: "Вот уже около 40 лет мы живем за счет экспорта этого самого угля и этой самой нефти. Но все равно мне захотелось заявить сначала соотечественникам, а теперь и всему миру, что даже при таких обстоятельствах (то есть все еще будучи зависимой от ископаемого топлива – Авт.) наша экономика все равно обязана быстро перейти к декарбонизации!".