Забуксует ли каток энергетической политики ЕС на газовом поле

Фото: Александр Рюмин / ТАСС

Одной из важных задач политики Евросоюза в 2022–2023 годах стал поэтапный отказ от закупок российского газа. Вектор диверсификации, конечно, проводился и ранее, но в какой-то момент – на рубеже конца 2010-х и 2020-х годов – сложилось впечатление, что после примерно десятилетнего периода трудной перестройки отношений стороны (российские поставщики и европейские потребители) окончательно нашли общий язык в новых условиях. Или даже начали новый "медовый месяц". Под новыми условиями надо понимать как реструктуризацию отрасли в рамках Третьего энергопакета, так и массовый пересмотр условий контрактов с отказом от нефтяной индексации, в результате которого российский газ оказался вполне конкурентоспособным. И мы увидели, что доля российского газа в потреблении ЕС-28 (то есть с учетом Великобритании) возросла с примерно четверти в 2009 году до более 35% к 2019 году. Конечно, это было связано с объективной проблемой снижения собственной европейской добычи. Тем не менее тенденции второй половины 2010-х годов были довольно красноречивыми: несмотря на все риски глобального избытка газа и одновременно энергоперехода, российский газ сохранял и даже укреплял позиции на конкурентном европейском рынке.

Европа отказывается от российского газа

События начала 2022 года почти моментально дезавуировали такой конкурентный подход. Уже 8 марта прошлого года Еврокомиссия вышла с пакетом предварительных предложений о сокращении закупок российского газа. В целом эти предложения продолжали и развивали ранее принятые энергетические планы, в частности по достижению углеродной нейтральности, только теперь замещались в первую очередь российские поставки. 18 мая был принят уже развернутый план RePower EU.

В нем отмечалось, что в 2021 году закупаемые в России 155 млрд куб. м газа (как в виде трубопроводного газа, так и в виде СПГ) обеспечивали около 45% импорта и около 40% потребления ЕС-27. От этого объема и предстояло отказаться в перспективе до 2030 года, и на это был нацелен план RePower EU. Предшествовавшие программы позволяли снизить ежегодное потребление газа на 100 млрд куб. м к 2030 году (в версии от 18 мая – уже на 116 млрд куб. м), а дополнительный пакет мер позволял рассчитывать на вытеснение 155 млрд куб. м российского газа к 2030 году, даже с учетом того, что предыдущие программы строились с расчетом на сохранение поставок из России хотя бы частично. В версии от 8 марта дополнительное замещение российского газа за счет нового пакета мер добавляло к ожидаемым результатам предшествующих мер более 130 млрд куб. м, а возможно, и более 160 млрд куб. м, в версии от 18 мая – уже свыше 180 млрд куб. м.

Важнейшей частью этой идеи было то, что сокращение потребности в российском газе на 101,5 млрд куб. м было обещано провести в течение года. Именно это сокращение должно было бы стать наиболее болезненным шоком для российских поставщиков. Однако из-за отсутствия надежных механизмов принуждения возникли сомнения в достоверности этой угрозы.

Еврокомиссия планировала следующее:

• найти уже в 2022 году дополнительно 50 млрд куб. м СПГ из других источников (кроме России);
• обеспечить поставки 10 млрд куб. м трубопроводного газа из других источников;
• произвести дополнительно 3,5 млрд куб. м биометана;
• сэкономить 20 млрд куб. м за счет форсированного развития ветровой и солнечной энергетики;
• сберечь 14 млрд куб. м благодаря повышению энергоэффективности, в основном на уровне домохозяйств;
• сэкономить еще 4 млрд куб. м за счет других технологий.

Обоснованные сомнения

Оксфордский институт энергетических исследований сразу же, в марте, выразил сомнения в перспективах такого сокращения. Большой скепсис у авторов вызвала прежде всего возможность увеличить закупки СПГ на 50 млрд куб. м, что, предположительно, превышало весь краткосрочный прирост выпуска СПГ и потребовало бы переключения поставок из Азии с сопутствующим ростом цен в ЕС. Увеличение импорта СПГ на 30 млрд куб. м представлялось более реалистичным. Авторы также полагали, что найти дополнительно 10 млрд куб. м трубопроводного газа вполне возможно. Сокращение потребления газа на 20 млрд куб. м за счет других видов энергии представлялось сложным, но в принципе возможным, если принять во внимание вероятное снижение спроса на электроэнергию из-за высоких цен. Ожидаемое энергосбережение в объеме, эквивалентном 14 млрд куб. м, виделось сомнительным, поскольку озвученные меры не предусматривали явных стимулов для потребителей (по опыту, не очень склонных к отказу от температурного комфорта).

В это же время Международное энергетическое агентство (МЭА) предложило свой сценарий, который предусматривал сокращение Евросоюзом закупок российского газа на примерно 60 млрд куб. м за год. Оно должно было быть обеспечено:

• ростом закупок СПГ из других источников лишь на 20 млрд куб. м;
• увеличением альтернативных поставок трубопроводного газа на 10 млрд куб. м, как и в сценарии Еврокомиссии;
• наращиванием выработки электроэнергии на базе других энергоносителей, что дало бы экономию в 19 млрд куб. м. Но этот показатель должен был быть достигнут не преимущественно за счет энергии ветра и солнца, а скорее за счет биотоплива и атомной энергетики;
• энергосбережением, соответствующим экономии 12 млрд куб. м, также в основном в домохозяйствах;
• экономией еще 2 млрд куб. м за счет других технологий.

Потребление снижено, но какой ценой?

В начале мая 2023 года МЭА в рамках ежеквартального обзора подвело итоги отопительного сезона 2022–2023 годов, что позволяет понять, обоснованными ли были амбициозные планы Еврокомиссии либо же правы оказались более осторожные эксперты.

С одной стороны, этот эксперимент не является чистым, поскольку из-за повреждения "Северных потоков" объемы поставок газа были ограничены в том числе и чисто физически. С другой стороны, достигнутый в последнее время уровень цен – $600–650 за 1 тыс. куб. м на хабе TTF в среднем по итогам первого квартала 2023 года и около $450 за 1 тыс. куб. м в начале мая – свидетельствует, что рынок все же вышел из ажиотажного состояния предыдущих месяцев, возвращается к обычным ценовым уровням, и инфраструктурные ограничения не поставили его в позицию перманентного дефицита.

Итоги последних месяцев показывают, что в первом приближении истина оказалась где-то посередине между прогнозами, но события развивались на практике не так, как ожидалось. Российские трубопроводные поставки по результатам 2022 года снизились примерно на 80 млрд куб. м в годовом выражении (впрочем, около 5 млрд куб. м было компенсировано за счет роста поставок СПГ из РФ). Это пока не позволяет говорить о выполнении задачи Еврокомиссии, однако уже оказалось несколько масштабнее ожиданий экспертов. Но с учетом результатов первых месяцев 2023 года данное сокращение, вероятно, продолжится, и в 2023 году превысит 110 млрд куб. м.

Наибольшим сюрпризом прошедшего отопительного сезона (то есть периода с октября по март) стало резкое снижение потребления в Европе. По оценке МЭА, фактически потребление в странах Европы – членах ОЭСР за последний отопительный сезон сократилось на 16%, или на 55 млрд куб. м. Не вполне предсказуемой оказалась и структура изменений.

Около 20 млрд куб. м экономии газа было обеспечено промышленностью, тогда как прогнозы не рассматривали эту статью экономии всерьез. Но и достигнут данный результат был "не от хорошей жизни": он был связан и с сокращениями производства, и с энергосбережением или переключением на другое топливо из-за высоких цен. То есть показатели экономии в этом направлении сильно перевыполнены, но это свидетельствует об избыточном бремени на промышленность и о неустойчивости такого сокращения при активизации роста. Уже сейчас наметился обратный тренд частичного восстановления спроса со стороны промышленности.

Еще около 25 млрд куб. м экономии обеспечили домохозяйства, отчасти тоже из-за высоких издержек. Но здесь важен фактор погоды – мягкой зиме МЭА приписывает около 40% такой экономии, остальное состоялось благодаря стимулам, в основном в виде высоких издержек.

Зато электроэнергетика обеспечила снижение потребления газа лишь на 10 млрд куб. м, и то прежде всего благодаря снижению спроса на электричество в условиях неважной экономической активности. Но фактор изменения структуры выработки за счет развития альтернативной генерации тоже работает, хотя развитие ветровой и солнечной энергетики отчасти компенсируется проблемами гидро- и атомной энергетики.

В части расширения закупок СПГ Евросоюз идет в целом в соответствии с графиком европейских властей: в 2022 году его члены увеличили импорт СПГ сразу на 55 млрд куб. м, хотя это намного превысило рост объемов мирового предложения, невзирая на скепсис МЭА и экспертов из Оксфорда. С учетом наращивания мировых поставок СПГ сохранение такой же активности импорта представляется возможным и далее. Правда, как уже говорилось, около 5 млрд куб. м из этого прироста в 2022 году пришлось как раз на российских поставщиков.

***

Таким образом, пока потребители Евросоюза по гамбургскому счету неплохо справляются с задачами, поставленными Еврокомиссией, и где-то даже перевыполняют их. Однако, вероятно, это не столько заслуга Еврокомиссии, сколько не самая благоприятная экономическая конъюнктура, накладывающая дополнительное бремя на предприятия и усугубленная погодными факторами и авариями на объектах инфраструктуры. Тем не менее результат достигнут, и он показывает довольно приличную устойчивость европейской энергосистемы даже в условиях отключения большой части поставок из России