Санкции о двух концах

Фото: Shutterstock.com

Главные ограничения, с которыми столкнулась российская экономика в краткосрочной перспективе, носят финансовый характер. И это не только отсутствие доступа к зарубежному капиталу, но и невозможность использовать в полном масштабе резервные валюты. В результате санкций были заморожены более 50% российских золотовалютных резервов (около $350 млрд). К тому же любые транзакции с резервными валютами крайне затруднились: ряд банков РФ находится под прямыми санкциями, деятельность других финансовых институтов в той или иной мере ограничена.

Сырье в обмен на "фантики"

Значительную часть доходов от внешнеэкономической деятельности, в том числе от торговли углеводородами, Россия традиционно получает в долларах и евро. И сейчас получается, что финансовые потоки в этих валютах сохраняются, но использовать их так, как использовали раньше, мы не можем. Помимо финансовых санкций существуют ограничения на покупку определенных товаров и услуг у западных стран.

Поэтому даже если спрос на наши ресурсы сохраняется, продажа их за доллары и евро представляет собой проблему. Мы реализуем качественный актив за средства, которые не всегда можем использовать для приобретения других качественных активов. Если раньше российская компания, имеющая на счетах достаточно долларов, евро, фунтов или иен, могла приобрести любое оборудование и услуги, которые есть на рынке, то сейчас ситуация изменилась. Условный доллар на счету компании уже не "весит" те 100 центов, которые он "весил" восемь лет назад, и не "весит" даже 80 центов, как это было в начале года. Качество резервных активов за прошедший год радикально снизилось.

На протяжении всех 30 лет постсоветского периода сальдо внешней торговли России было положительным, и это позволяло не только закупать технологии и оборудование, но и обеспечивать устойчивость экономического роста, наращивать резервы. Но в текущей ситуации наращивание положительного сальдо уже не будет давать позитивного эффекта – именно потому, что из-за санкций покупательная способность резервных валют кардинально снизилась. То есть мы добываем и продаем свои ресурсы, востребованные на мировым рынке, а в обмен получаем, извините, "фантики".

Возникает вопрос: как Россия теперь должна выстраивать торгово-экономические отношения с покупателями наших углеводородов? В какой степени она должна поддерживать добычу нефти и газа, понимая, что в обмен она не получит качественные ресурсы?

В первую очередь можно переходить на национальные валюты (юань, рупия) при торговле энергоресурсами, но полностью решить проблему таким способом не удастся. И здесь появляется вариант торгового паритета в отношениях со странами, налагающими санкции на РФ. Именно к паритету мы придем, если ситуация будет и далее нагнетаться. Сырьевой экспорт должен обеспечивать финансирование необходимых России объемов импорта, это и есть логика сбалансированной внешней торговли.

Критический импорт

Есть такое понятие – критический импорт. Это набор продукции, которая не производится в стране и которая напрямую влияет на показатели жизнедеятельности. Для России в первую очередь это фармацевтика (и готовые медикаменты, и субстанции, которые используются для их производства). К счастью, в этом секторе торговых ограничений не так много.

Кроме того, это программное обеспечение и оборудование. Причем это касается всех секторов экономики. Также важен уход с российской территории ряда компаний – как производственных, так и тех, кто работал на потребительском рынке, а также в области операционного, управленческого и промышленного консалтинга. Все это, безусловно, негативно влияет на отечественную экономику.

Следует помнить, что импортозамещение можно условно разделить на две части: мгновенное и длящееся. Для обеспечения первого из них нужно перестроить производство, использовать конкурентоспособные мощности для выпуска тех или иных видов продукции. Но такой вариант возможен только в тех сферах, где у нас уже есть те конкурентоспособные активы. Например, в пищевом производстве и отчасти в фармацевтике. Радикально такое импортозамещение проблему не решает. Но ее может решить переключение с импорта из недружественных стран на поставки из дружественных. Это подразумевает как прямую смену поставщиков, так и параллельный импорт.

Длящееся импортозамещение, в свою очередь, требует крупных капиталовложений для развертывания новых производств, а в некоторых случаях – еще и финансирования исследований и новых разработок (как фундаментальных, так и прикладных). Это довольно длительный процесс, быстро получить результаты тут не получится.

Впрочем, в некоторых отраслях уже были приняты упреждающие решения. Санкции, наложенные на Россию в 2014 году, подтолкнули многие компании к наращиванию инвестиций в развитие собственных производств. Например, были увеличены вложения в производство катализаторов (хотя частичная зависимость от импорта из других стран, таких как Китай, пока сохраняется, так что дальнейшее финансирование этого направления необходимо). Сходная ситуация с инжинирингом, нефтесервисными услугами. Но и по этим направлениям работы предстоит еще довольно много сделать.

Кроме того, подобные опережающие решения были приняты в авиастроении, фармацевтике и в оборонно-промышленном комплексе.

Падение спада

Прогнозы по итогам 2022 года уже достаточно ясны. Единственным фактором, который может повлиять на ситуацию в сторону ухудшения, является снижение российского экспорта энергоносителей. Если оно действительно произойдет, то спад ВВП по году может достигнуть 4%. Если же этого не случится, то, с учетом накопленной инерции, спад ВВП составит около 3%. В любом случае, даже 4% – существенно лучше, чем ожидало большинство экспертов (включая российских) в начале года.

Однако, учитывая достаточно высокую базу первого квартала 2022 года и имеющиеся признаки дальнейшей негативной динамики по сырью, вероятно, отрицательные темпы роста будут наблюдаться и в 2023 году. Эту проблему нужно решать мерами экономической политики. Необходимо поддерживать системообразующие предприятия и крупный бизнес, реализовать запланированные инвестиционные проекты, а также сохранять уровень спроса населения, который обеспечивает до 50% валового внутреннего продукта. Если потребительский спрос просядет, вытащить экономическую динамику только за счет инвестиций и параметров внешней торговли будет невозможно. Для поддержания спроса нужно прежде всего индексировать доходы в бюджетном секторе и пенсии.

А что же Европа?

Сейчас все говорит о том, что Европейский союз оказался готов заплатить за разрыв торгово-экономических отношений с Россией самую высокую цену. То есть при принятии такого политического решения  все экономические эффекты не принимались во внимание. Безусловно, это приведет к тяжелейшим последствиям для тех экономик, которые обеспечивали свой высокий промышленный потенциал за счет доступных энергетических ресурсов.

Прежде всего речь идет о Германии, которая еще с 60-х годов ХХ века развивала свое промышленное производство благодаря надежным и относительно недорогим поставкам энергоресурсов из СССР/России. Именно это и позволяло поддерживать конкурентоспособность германской экономики в целом. Но сейчас в силу политических решений Германия отказалась от данного преимущества.

Для ФРГ это означает трансформационный шок: серьезно пострадают химическая и металлургическая отрасли, автопром. Конечно, далеко не вся экономика Германии столь энергоемкая, как указанные секторы. Однако на фоне достаточно низких темпов экономического роста просадка нескольких крупных секторов промышленности уже может вызвать рецессию. Это, кстати, касается не только Германии – для большинства стран Евросоюза ситуация складывается аналогичным образом.

Данный сценарий очень напоминает то, что произошло в нашей стране в 90-е годы прошлого века: резкий рост цен на сырьевую продукцию стал причиной того, что в постсоветской России началось массовое сокращение производств. И в Европе в настоящее время также есть риск того, что часть экономики не сможет пережить текущую ценовую трансформацию.

Хотя у европейцев имеется довольно объемная "подушка безопасности". Доля затрат на энергию в структуре бюджета домашних хозяйств в Европе не столь велика, как может показаться. Поэтому население ЕС (особенно ведущих стран) может себе позволить платить за энергию больше. Но это означает снижение трат на другие виды потребления и, соответственно, удар по промышленности: люди будут меньше покупать бытовых приборов, автомобилей, одежды и т. д. Так что в любом случае влияние на экономику будет негативным.