Укрупнение или смерть
Государство спасает угольную отрасль, но основательно проблему решит только укрупнение
Руководство Евросоюза приняло очередной пакет антироссийских санкций. Правда, уже в момент ратификации он был признан "очень слабым" и европарламентарии призвали заняться разработкой следующего комплекта ограничительных мер, куда обязательно следует включить меры против сектора российской энергетики, как одного из ключевых доноров федерального бюджета. Принято считать, что предыдущие санкции имели относительно слабый эффект, и наша ресурсно-добывающая промышленность быстро адаптировалась в новых условиях без особых потерь. Это не совсем так, и примером тому российский углепром, с момента введения первого европейского эмбарго стабильно погружающийся в пучину тяжкого кризиса.
Уберечь от дна
В первой половине мая Министерство энергетики официально озвучило оценку состояния отрасли. Цифры удручают. Если текущая динамика не изменится (а предпосылок к этому пока не видно), то к концу текущего года общая задолженность угледобывающих предприятий России по займам и кредитам увеличится в сравнении с 2024-м на 25%, достигнув тревожной отметки в 1,5 трлн рублей. По оценкам министерства, в настоящий момент в зоне риска накопления критической дебиторской задолженности, сопряженной с возможностью невыполнения своих обязательств, находится 30 угольных предприятий. Из них 10 уже частично или полностью остановили операционную деятельность, еще 5, чтобы не пополнить эту скорбную когорту, обратились за государственной поддержкой.
Правительство, естественно, информировано об этих процессах. С подачи вице-премьера Александра Новака три профильных министерства разрабатывают практический механизм помощи угольщикам. В первую очередь корпоративной санации, то есть изменение структуры управления, реструктуризация кредитов, привлечение дополнительных частных инвестиций. Министерство финансов прорабатывает варианты отсрочки выплат угольщиками налогов и страховых взносов. Главный акцент делается на недопущении отдельных и массовых банкротств, но в случае ухудшения ситуации процедура внешнего управления будет проводиться по специальной процедуре. Она сейчас также в стадии разработки.
Все вышеперечисленные меры были утверждены лично президентом России Владимиром Путиным, после чего РЖД с поистине волшебной скоростью согласовала скидки 12,8% на экспортные перевозки угля по южному и западному ходу. Они уже вступили в силу и будут действовать до конца года. Также к экспортным перевозкам энергетических марок углей вновь будут применяться понижающие коэффициенты.
Как видим, на государственном уровне идет системная работа, но в текущих геополитических реалиях центр просто физически не может заливать деньгами все сектора и направления реального сектора, попавшие в тяжелое положение. Точнее говоря, финансовая помощь предусмотрена, но в целом утопающим напоминают, что их спасение в их же руках. Проблемы не только у угольщиков. В сфере производства сельхозудобрений уже 4 года действует государственный мораторий на индексацию цен для внутреннего рынка и на поддержку отрасли требуется свыше 50 млрд рублей ежегодно. И так – куда ни повернись.
Специалисты рынка давно подчеркивают необходимость глубокого структурного реформирования угольной отрасли и ухода от продаж низового сырья в сторону глубокой переработки и реализации продуктов следующего передела, что позволит резко повысить прибыльность и тем самым компенсировать возможные проседания финансовых балансов.
Государство даже в теории не планирует начинать национализацию отрасли. Высказываются обоснованные мнения, что российский углепром либо начнет укрупняться в корпоративном плане вплоть до создания практически монополий, либо отрасль, в которой прямо и косвенно трудится 650 тыс. человек (по данным на 2020 год), ждет вал банкротств. Причем не в плане финансовой очистки, а именно сопряженных с ликвидацией предприятий и производств.
Мир рыночной экономики западного типа подтверждает правдивость подобных умозаключений. В качестве примера можно рассмотреть истории крупнейших игроков на угольном рынке США. Выбор сделан осознанно. Хотя китайские компании вроде China Coal Energy Group или China Shenhua Energy Source добывают угля больше, чем рассматриваемая ниже в качестве примера американская Peabody Energy, но особенности китайского законодательства все-таки делают местный опыт не вполне релевантным для России.
Знакомьтесь – мистер Уголь
Благодаря агрессивной информационной кампании все знают, что США идут по пути отказа от угля, как самого "грязного" ископаемого вида топлива, но в реальности отрасль вполне себе здравствует, пережив кризис. В угледобыче занято свыше 45 тыс. человек, из которых 62% трудятся под землей.
За последнее десятилетие количество персонала сократилось почти вдвое, не столько из-за трендов, запущенных администрацией Барака Обамы в самом начале 2010-х, сколько из-за межтопливной конкуренции угля с газом. Некоторое время шло соразмерное сокращение добычи с 907 млн т в 2012 году до 485 млн т в 2020-ом. После чего, хотя у власти был не менее экологически озабоченный Джо Байден, объемы производства увеличились, достигнув в 2023 году примерно 524 млн т, по данным Управления энергетической информации при минэнерго США. Ежегодно порядка 17-18% объема добычи уходит на экспорт.
Еще одна отличительная особенность в том, что американцы, невзирая на внушительные запасы, практически не добывают антрациты и полуантрациты. В 2000 году они добывали всего 4,5 млн т, а сегодня производство сжалось до мизерных 2 млн т. Еще 41 млн т приходится на лигниты, а все остальное – это каменные угли различных марок, причем безоговорочными лидерами являются энергетические марки (т.н. steam coal).
Peabody и все-все-все
В тройку крупнейших угледобытчиков США входит пять компаний. Здесь нет ошибки. Третье место с равными показателями в 6-7% общей добычи занимают Acnr Holdings, Alliance Resource Operating и Navajo Transitional Energy. На второй строчке уверенно стоит Arch Resources, у нее 13% рынка или 75,5 млн т угля в год. Доминирует с долей 18% (или 104,5 млн т) Peabody Energy Corp.
Историю этой компании вполне можно брать в качестве учебного пособия по завоеванию рынка и планомерному росту. Без малейшего скрытого подтекста.
Peabody Energy на протяжении всей своей истории сливалась с другими компаниями, ее атаковали, покупали, но владельцы всякий раз умудрялись "переварить" новых партнеров и владельцев, разрастаясь вширь.
Компанию в конце XIX века основал Френсис Пибоди, адвокат и выпускник Йельского университета, лично погрузившийся во все аспекты горного дела. Компания быстро росла, изначально занимаясь доставкой угля прямиком к порогу потребителя, будь то частный дом или депо. Уже через пять лет Пибоди выкупил доли двух своих партнеров и приобрел свою собственную шахту, совместив логистику с производством. К 1929-у Peabody Energy уже оперировала несколькими шахтами, ее акции торговались на бирже Midwest, причем компания полностью отказалась от дистрибуции, сконцентрировавшись только на добыче угля.
Peabody успешно пережила Великую депрессию и к середине пятидесятых была восьмой по величине профильной компанией США. И тут началась черная полоса, потому что рынок стали захватывать угольщики, работающие на открытых разрезах, их уголь был банально дешевле. Было принято решение о слиянии с Sinclair Coal, на тот момент номером три в национальной угледобыче.
В слияниях и поглощениях
Sinclair Coal владела 95% акций в совместном предприятии, но всего за четыре года Peabody полностью выкупила долю, попутно прикупив несколько шахт в Аризоне, Монтане и Колорадо. В следующие десять лет запущена добыча угля в австралийском Квинсленде.
В 1968-м компанию в результате биржевой атаки выкупает Kennecott Copper, но руководство подает жалобу в федеральную комиссию по торговле и с боем возвращает себе управление, попутно став крупнейшим угледобытчиком в стране. Для защиты создается холдинг, чьи активы оцениваются в $1,1 млрд (10,2 млрд в долларах 2025 года).
Компания переманивает из Exxon директора угольного направления. Плотно работает с национальным профсоюзом угольщиков, благодаря чему относительно легко проходит две крупнейших шахтерских забастовки в 1978 (110 дней) и 1981 (75 дней) годах. На шахте Морганфилд в Кентукки впервые внедряется контроль уровня углепылевого загрязнения. Правда, это произошло после тринадцати обращений в суд из-за легочных заболеваний среди шахтеров.
Уже в XXI веке, когда угольщиков в рамках т.н. Clean Air Act стали обкладывать драконовскими налогами, Peabody закрыла ряд шахт, при этом мощно инвестировала в развитие технологий добычи и переработки угля.
Осознавая неотвратимость исторических изменений, Peabody Energy объединяется с Eastern Group, британской электрогенерирующей и сбытовой компаний. Холдинг начинает оптовую скупку американских энергетических компаний. Часть из них растворяется во внутренней структуре, часть перепродаётся, принося дополнительную прибыль.
Еще раз повторимся, здесь нет никакого идеологического подтекста, а лишь изложена хроника борьбы угольной компании средней руки за свое существование. Когда у штурвала стоят не временщики, а люди, заинтересованные в развитии и увеличении бизнеса.
Как писал классик, "его пример другим наука". Хочется верить, что и наши угольные компании будут искать пути развития, переформатирования и роста. Крупные объединения могут стать тем спасательным кругом, что на годы вперед сбалансирует рынок добычи угля в России.
Об авторе
