По инерции на нулевой передаче

В эпоху санкций не очень ясно, зачем России вообще нужны ВИЭ

По инерции на нулевой передаче

Новый отбор проектов возобновляемой генерации, открытый 22 марта коммерческим оператором оптового энергорынка АТС ("Администратор торговой системы"), должен был, по идее, стать индикатором новой отечественной "зеленой" реальности. Если на него поступит заметное количество заявок от инвесторов в ветер, солнце и малые ГЭС, значит, отрасль видит здесь какую-то перспективу. Даже в период санкций, бегства из страны недружественных технологических партнеров и неоднозначных прогнозов по спросу на "зеленую" электроэнергию. Если число новых проектов окажется штучным, значит, вопрос с возобновляемой генерацией в России сейчас закрыт. По крайней мере, временно.

Суверенитет в кавычках

За первые дни, по данным АТС, пришло всего две заявки на строительство солнечных электростанций (СЭС). Одна – со вводом в эксплуатацию в 2025 году, другая – в 2027 году.

Ситуация изменилась к концу периода заявок. Всего получено 65 заявок на строительство СЭС и 70 на ветровые электростанции (ВЭС). Но при этом, например, инвесторы ВЭС на ближайшие 2025-2027 годы планируют ввод лишь 12 станций – по четыре в год. Основной объем ветряков будет достроен только в 2028-2029 годах.

Возможно, инвесторы справились и с моментом неопределенности после усиления санкций, и с технологическими проблемами и осознали, что и в новой геополитической реальности жизнь не остановится. Хотя, судя по тому, о чем говорили сами участники ВИЭ-отрасли в последние месяцы, неопределенность никуда особенно не делась. Вот в начале марта 2023 года директор Российской ассоциации ветроиндустрии (РАВИ) Игорь Брызгунов заявил, что "технологический суверенитет" в ветроэнергетике достижим в 2026–2027 годах. "Технологический суверенитет", впрочем, следует оставить в кавычках, поскольку к указанному сроку он сформируется лишь через покупку лицензий за рубежом. А выход на экспортные рынки Брызгунов прогнозировал на 2030 год (цитаты по "Ведомостям"). Полную же локализацию производства в России компонентов для тех же ВЭС эксперты относили примерно на 2027 год. То есть почти через пятилетку.

Зачем все это надо

Гораздо интереснее, по-моему, другое. Не ответы на вопросы, сколько и чего строить, где взять деньги и как заместить более недоступные иностранные технологии, а понимание, зачем это все.

Еще пару лет назад это понимание было в той или иной степени достижимо. Если мы так или иначе пытаемся следовать в кильватере мировой экономической моды, значит, надо строить СЭС и ВЭС. Хотя бы исходя из логики, что "в Баден-Бадене и Ницце сейчас так носят". Да и Европа вовсю намеревалась "озеленить" свою энергетику, а импортные товары из стран с грязными энерготехнологиями – обложить специальными экологическими сборами. Так что если мы зарабатываем за счет продажи металлов, энергоносителей, удобрений и т. д. через окно в Европу, то надо было как-то подстраиваться под "зеленую повестку".

Были и другие объяснения. Например, СЭС и ВЭС нужны для развития новой высокотехнологичной отрасли, способной в перспективе начать работать на экспорт. Для создания новых рабочих мест. Ну и, действительно, что в конце концов плохого в том, что мы как-то снижаем уровень выбросов парниковых газов в атмосферу?

Сейчас большинство аргументов из прошлого выглядят в лучшем случае забавными архаизмами. Три волшебные буквы ESG, под эгидой которых и продвигали "зеленую повестку", остались, кажется, только в архивах СМИ и многочисленных стратегий и программ. Европа в 2022 году вовсю жгла уголь и даже начала рассматривать продление ресурса АЭС, которые до этого признавались скрытыми климатическими врагами.

Уход от европейского экологического налога тоже выглядит далеко не первоочередной задачей. Теперь в Евросоюзе куда ни ткни, всюду или эмбарго, или ограничения, или просто неформальные запреты на импорт из России. Даже наши суда в европейские порты не пускают, а наши самолеты над странами ЕС не летают.

В определенном смысле Европа сама лишила себя возможности серьезно давить на Россию экологическими нормативами. И в подобной ситуации подстраивать собственные задачи под чужую музыку, видимо, не слишком осмысленное занятие.

И экспорт собственных ВИЭ-технологий, как сказано выше, тоже не является задачей ближайших лет. А что там будет с внешними рынками к концу десятилетия… Тут что прогнозировать, что по кофейной гуще гадать – результат, боюсь, примерно одинаков.

Искать ли смысл внутри?

Аргументы для сохранения ВИЭ-отрасли в России придется искать внутри. Сейчас они должны зачем-то потребоваться самой стране, если уж внешние факторы стали довольно малозначимы.

Допустим, можно стимулировать развитие СЭС и ВЭС ради достижения климатических целей. То есть пойти по западному пути, когда экологическая идеология управляет экономикой. Но о целесообразности подобных затрат при избытке энергоносителей в России спорить придется долго.

Можно пытаться обосновать проекты чисто энергетическими задачами. Но тут все еще сложнее: КПД у ВИЭ по понятным причинам скромен, экономическая эффективность все еще вызывает споры, а мощнейшая отечественная энергосистема справляется с нестабильной выработкой СЭС и ВЭС с горем пополам. В отдельных регионах, где успели создать много ВИЭ-генерации, "Системный оператор" уже временами ограничивал скачки их выработки, чтобы предотвратить проблемы в электросетях.

В конце концов, можно сказать, что ВИЭ – это социальный проект, нужный, например, для сохранения рабочих мест и развития регионов. Чем не тема, впрочем: поддержка довольно искусственная, но вполне действенная, как показывает отечественная практика управления моногородами.

Но пока ни одно из этих объяснений не принято. ВИЭ в определенном смысле оказались в ситуации, когда у отрасли нет ни цели, ни причин существования. В таком режиме можно еще несколько лет ехать по инерции на нулевой передаче. Но активно развиваться отрасли, возможно, пока некуда.

 

Об авторе

Владимир Дзагуто
Владимир Дзагуто
заместитель главного редактора газеты «Ведомости»
Все статьи автора

Аналитика на тему