Китайский угольный кризис – другим наука

Фото: Jacky Chen / Reuters

С полей российского углепрома, к вящему сожалению, хороших новостей нет. Отрасль продолжает медленно погружаться в трясину убытков и долгов, планируется, а кое-где уже проводится перевод на сокращенные рабочие циклы, а то и вывод трудовых коллективов во внеплановые отпуска. План реформирования угольной промышленности Российской Федерации лежит на столах во всех ключевых министерствах и в офисе заместителя председателя Правительства Александра Новака, а профессионалы отрасли между тем мучаются одним из извечных русских вопросов: “Что делать?“.

Общий курс, конечно же, будет определен на уровне кабинета министров, но никто не запрещает проанализировать, как в идентичных или схожих ситуациях действовали другие государства, в итоге угольный кризис успешно преодолевшие. Предмет нашего сегодняшнего разговора – Китай. Выбор этот не случаен, так как наш юго-восточный сосед одновременно крупнейший потребитель, производитель и импортер угля в мире.

Тучи на Хэнанем

Китай в российском массовом сознании зачастую воспринимается, как стремительно поднимающийся экономический и промышленный колосс, что, конечно же, правда. Но в ходе своего стремительного подъема Пекин не только не избежал ошибок, но и переболел всеми обязательными болезнями взросления и становления. Мало кто знает, что только на ближайшем историческом удалении китайская экономика дважды со всего маху влетала в кризисы угледобычи, что рикошетом трансформировалось в проблемы энергетики и экономики. Первый гром грянул в 2011-м, а его раскатистое эхо повторно докатилось до Китая в 2021 году. И хотя причины в обоих случаях были достаточно схожи, именно второй кризис мы будем использовать, как наиболее актуальный, благо его остаточные последствия Китай купирует до сих пор. Итак.

Осень 2021 года отметилась внезапными веерными отключениями электропитания целых регионов КНР. Достаточно сказать, что проблемы с энергоснабжением на протяжении более чем двух месяцев испытывали сразу 20 провинций, автономных районов и городов центрального подчинения. Конкретно в Ляонине, Цзилине и Хэйлунцзяне доходило до отключения критически важных объектов жизнеобеспечения (например, систем водоснабжения, канализации, регулирования дорожного движения и многих других). По внешним оценкам, ибо Китай традиционно достаточно закрыт в плане публикации внутренних данных, нехватка энергии коснулась 44% китайских промышленных потребителей, что в самые сжатые сроки привело к скачку индекса профильных цен сразу на 10,7%. На тот момент это была худшая динамика за пятнадцать лет.

А теперь главное и неожиданное. Все это происходило на фоне избыточности китайской энергосистемы, то есть перепроизводства. Впрочем, справедливости ради стоит упомянуть и официальную версию китайских властей, утверждавших, что многие внезапные отключения целых областей имели целью борьбу с нелегальным майнингом.

На волнах мирового энергокризиса

К концу 2021 года Китай добился несомненных успехов на ниве диверсификации своей энергетики, но тепловая генерация все еще обеспечивала 71% выработки (минус 10% за десять лет), а уже в ее структуре 90% закрывал уголь. При этом центральная власть проводила жесткое регулирование отрасли. На протяжении пяти предыдущих лет были закрыты угледобывающие предприятия совокупной производственной мощностью 1 млрд тонн, в опорном 2021-м только в провинции Хэнань за грубые нарушения производственной и трудовой безопасности были отозваны лицензии у предприятий, добывавших вскладчину 20 млн тонн угля. В провинции Шеньси (эдакий китайский Кузбасс) в сентябре-октябре ударили сильнейшие ливни, вызвавшие наводнения, оползни, сходы селей. Львиная доля местных шахт в буквальном смысле утонула, их водоотливные системы физически не были рассчитаны на подобный приток.

Одновременно с этим Пекин стал до хруста закручивать законодательные гайки. Еще весной в уголовный кодекс страны были приняты поправки, вводившие уголовную ответственность для владельцев шахт и карьеров за любые происшествия, повлекшие тяжелые травмы или смерть горняков. Раньше таких норм не было и недропользователи порой злоупотребляли властью и зависимым положением шахтеров. Меч сурового китайского правосудия также завис над всеми, кто баловался превышением лицензированных квот добычи.

В результате всей этой карусели событий, углепром не добыл, а энергетики недополучили 90 млн тонн угля, что при общей добыче в 4,07 млрд тонн составило незначительные 2,3%, но и этого хватило с лихвой.

Лихорадило и мировые рынки, предложение на которых буквально сметали развитые экономики, торопившиеся подняться из ямы под названием Covid-19. Разгорался мировой энергетический кризис. Спрос сильно превышал предложение, что привело к тому, что в порту Циньхуандао основные марки энергетических углей (теплотворностью 5 500, 5 000 и 4 500 килокалорий, как это принято в китайской метрике) из стандартного ценового коридора в 600-800 юаней за тонну в отдельные моменты улетали выше 1 900 юаней. Это при том, что Министерство коммерции КНР рекомендовало цены на энергетические марки по долгосрочным контрактам не выше 600-650 юаней, совершенно обоснованно указывая, что этого вполне достаточно для обеспечения разумной прибыльности.

Все это великолепие венчала критически устаревшая система ценообразования в сегменте реализации электричества конечным покупателям, включая якорных. Она рассчитывалась по нехитрой формуле “базовая ставка + колеблющаяся надбавка не выше 15%“. Согласно закону, операторы могли снижать стоимость киловатт-часов, а повышать их выше установленного предела было строжайше запрещено. Уже велась разработка новых формул и подходов, но в момент описываемых событий это стало той соломинкой, что почти сломала спину верблюду.

Если кто-то думает, что представители китайского бизнеса чем-то отличаются от своих иностранных собратьев и с готовностью выполняют все распоряжения партии и правительства, то поспешим вас разочаровать. 2021 год угольщики закончили с рекордными прибылями, а генерирующие компании с аналогичными убытками. Правительство столкнулось с мягким саботажем энергетиков, которые отказывались от закупок дорогого угля и жгли бункерные запасы до последней пылинки штыба, либо демонстративно закрывались на планово-предупредительный ремонт, профилактику, а то и вовсе объявляли себя банкротами.

В начале 2022 года Пекин, вооружившись развернутой годовой статистикой плюс динамикой поведения сетей в период рекордных скачков температур (в январе и июле), засел за анализ. Волновал их все тот же извечный русский вопрос.

Дракон расправил молот

Результатом мозгового штурма стали выводы и системные решения.

Во-первых, выяснилось, лучше всех четыре месяца энергошторма прошли те генерирующие компании, у кого была собственная ресурсная база (шахты, разрезы). Потому в дальнейшем Пекин всячески поощрял сращивание добычи и генерации, а деятельность всевозможных посредников стала жестко регулироваться, пресекая чрезмерную спекуляцию.

Во-вторых, в провинции спустили уведомления о повышении ответственности местных властей за обеспечение энергетической стабильности регионов. Особенно досталось администрациям Цзянсу и Гуандун, где промышленность четыре месяца в прямом смысле слова работала по часам из-за целенаправленных отключений со стороны операторов.

В-третьих, была разработана программа модернизации внутренних электросетей и кратного повышения их связности, что в дальнейшем очень помогло с обеспечением компенсирующих перетоков в пиковые периоды.

Была полностью переработана система ценообразования для конечных потребителей электроэнергии, она стала более гибкой и учитывающей большее количество переменных. Тарифы были увеличены, а коридор колебаний расширился до 20%. Были отменены все льготные ставки для коммерческих и промышленных потребителей. Генерирующие компании получили право вести посредническую деятельность, что сразу снизило количество всевозможных спекулянтов.

Там на шахте угольной

Конкретно под угольщиков лимит добычи был законодательно повышен почти на 6%, а отраслевые предприятия получили налоговые каникулы на весь четвертый квартал 2021 года. Компании получили право расконсервировать и повторно запускать в работу ранее закрытые (даже принудительно) месторождения. Были планово увеличены объемы импорта, а таможенная служба КНР начала прием угля из Австралии, которые блокировались более полугода после того, как австралийцы (вкупе с американцами) запретили китайским производителям электроники работать на своем рынке и поставлять продукцию во все мало-мальски значимые направления реального сектора. Резко и сильно вырос импорт из России.

Вновь вспомнили про местные власти, которым тогдашний премьер Государственного совета КНР Ли Кэцян прямым текстом объяснил, что не стоит сломя голову гнаться за показателями снижения выбросов и энергоемкости производств, если это вредит их общей производительности.

Пекин расширил инвестиции в альтернативную энергетику, что позволило уже в следующем году ввести в строй порядка 150 ГВт, а к концу 2024 еще 356 ГВт новых мощностей. Всего за год Пекин построил столько же солнечных и ветровых станций, сколько США осилили за все время существования, и в 4,5 раза больше, чем использует весь Евросоюз. При этом Китай избежал перекоса, попутно увеличивая мощности и по другим направлениям, что сбалансировало энергосистему в целом.

Угольную генерацию по итогам 2024 года поддержали утверждением ТЭО на дополнительные 66,7 ГВт, а всего в Китае сейчас ведется строительство угольных ТЭС и ТЭЦ суммарной мощностью 94,5 ГВт. Это рекордный показатель за десять лет, в глобальном масштабе Поднебесная строит девять из десяти новых угольных электростанций.

Мы не зря упомянули “мягкие лапы“ регулирования. По оценкам Global Energy Monitor и Centre for Research on Energy and Clean Air (CREA), уже в следующем году угольная и альтернативная генерация сравняются по своим мощностям, одновременно выйдя на отметку 1,4 ТВт каждый, что позволит дополнять и страховать друг друга.

Послесловие

Китай несравнимо больше России. Он потребляет электроэнергии вдвое больше США и в 3,5 раза больше ЕС, одна только провинция Шаньдун расходует 797 ТВт*ч в год, что в полтора раза больше, чем вся Германия. Но именно этот масштаб позволяет в мелочах анализировать и китайские успехи, и все просчеты. Ведь только дураки учатся исключительно на собственных ошибках, умные начинают с анализа чужих.