"Китайский удушающий прием"
Что означает контроль рынка редкоземельных металлов
Китайские власти давно понимали, что чистые редкоземельные металлы (РЗМ) и изделия на их основе — это не просто промышленный ресурс, но и мощное стратегическое орудие. Получив в мировой "геологической рулетке" крупнейшее в мире месторождение Баян-Обо, расположенное в китайском автономном районе Внутренней Монголии, Пекин последовательно вкладывался в технологии добычи, очистки и переработки РЗМ, став безусловным мировым лидером в этой отрасли.
Не добыча, но вертикально-интегрированная отрасль
Фактор богатейшего месторождения Баян-Обо, помноженный на уникальные, практически "марсианские" условия климата Внутренней Монголии, которые позволяли на начальном этапе Пекину практически игнорировать экологический фактор достаточно вредного и грязного производства РЗМ, стали не более, чем начальным гандикапом для будущего развития.
На основе геологических, географических и климатических условий Баян-Обо китайскими учеными и инженерами была разработана уникальная технология переработки бастнезита и монацита — двух основных минералов, содержащих РЗМ.
Сегодня именно высокоэффективная и предельно технологичная цепочка комплексной переработки, очистки и разделения редкоземельных элементов является главным достижением и, одновременно, "ноу-хау" Пекина. Такая вертикально-интегрированная цепочка производства, которая превращает добытый минерал в готовые высококачественные магниты, линзы, оптическое волокно или транзисторы — и является главным оружием КНР на мировом рынке.
Добывать РЗМ можно много где в мире, но сегодня Китай перерабатывает более 90% мировых редкоземельных металлов, а также обрабатывает более 80% исходного сырья со всего мира.
"Тяжелая дубина" индивидуального лицензирования РЗМ
В 2025 году контроль Китая над экспортом РЗМ и изделий с их содержанием обрел новую форму — Пекином было введено индивидуальное лицензирование поставок семи "тяжелых" редкоземельных металлов.
Семь "тяжелых" РЗМ — это гадолиний, тербий, диспрозий, гольмий, эрбий, тулий, иттербий и лютеций. Они отличаются от "легких" более высокой атомной массой и более сложной добычей. Ограничения КНР, хоть и не были прописаны прямо, касались в первую очередь поставок тяжелых редкоземов для нужд военно-промышленного комплекса США. При этом подход с индивидуальным лицензированием позволил не только контролировать существующие поставки, но и эффективно выявлять различные схемы "серого" и "черного" импорта китайских РЗМ в США, включая использование компаний-посредников в третьих странах.
Такая политика официального Пекина — не столько прямое торговое регулирование, сколько скрытое и постоянное геоэкономическое давление. Формально экспорт РЗМ и изделий из них не запрещен, однако государственная бюрократизация потока критических материалов из КНР в США позволяет Пекину добиться строгой избирательности будущих поставок и создать драматичные последствия для американского ВПК, сравнимые с полным запретом экспорта редкоземов.
Сначала о самом эффекте. По данным аналитиков Центра стратегических и международных исследований США (CSIS), лицензии, которые теперь введены Пекином, могут выдаваться выборочно, а многие заявки будут анализироваться "во всех существенных деталях" — с учетом реального конечного пользователя, технических спецификаций и сферы финального применения готового изделия, а не только агрегата или узла, содержащего китайские РЗМ.
Такой комплексный и произвольно настраиваемый лицензионный механизм дает Китаю возможность замедлять или даже блокировать поставки очень деликатных материалов именно тем компаниям, которые производят оборонные системы или комплектующие для них. Уже отмечено, что среди американских фирм под ограничениями в первую очередь оказались ключевые подрядчики и поставщики Пентагона — в аэрокосмической и оборонной промышленности.
Для американского ВПК это серьезный и слабо устранимый риск: тяжелые РЗМ незаменимы в высокопроизводительных магнитах, используются в создании ракет, в радарах, двигателях и системах наведения. Они необходимы для лазеров, ядерных реакторов, инфракрасно-прозрачной оптики и высококачественного оптического волокна.
Среднесрочные и долгосрочные последствия для США
Если поток этих материалов будет задерживаться или дозироваться, то разработка и, тем более, массовое промышленное производство критически важных систем в рамках американского ВПК может замедлиться или вовсе стать неустойчивым. В достаточно адекватной оценке Chatham House (признан нежелательной организацией в России в апреле 2022 года) прямо говорится, что Китай, дозируя доступ к своим РЗМ и изделиям на их основе, ставит под угрозу долгосрочные стратегические военные и политические амбиции США и подвергает сомнению их технологическое лидерство.
И дело тут даже не в текущей надежности устоявшейся цепочки поставок. Да, в течение переходного периода, пока покупатели приспосабливаются к лицензионному режиму КНР (и ожидаемо ищут пути его обхода), возможны локальные перебои. Такая "пауза экспорта" уже создает напряжение у американских производителей, однако это не главное долгосрочное последствие китайских ограничений.
Для того, чтобы серьезно ответить на вызов КНР, Соединенным Штатам необходимо не просто найти "обходной маневр", который будет неизбежно закрыт ответными действиями Китая, ужесточающими и совершенствующими лицензирование РЗМ. США предельно необходимо достичь именно настоящей, реальной независимости от поставок китайских редкоземов, что можно сделать только пройдя тот же путь создания вертикально-интегрированной отрасли их переработки, аналогичной построенной в Китае. Поэтому нынешняя администрация Белого дома уже объявила стратегию "от шахты к магниту", которая включает в себя комплексные инвестиции в добычу, переработку и производство изделий с использованием РЗМ — на американской территории и с использованием американских же технологий.
Одним из заказчиков такого подхода ожидаемо выступает Пентагон, который, согласно исследованию CSIS, уже выделил через свое Агентство перспективных исследовательских проектов Министерства обороны США (DARPA) около $200 млн на пилотные проекты внутри страны — с целью создания полного цикла добычи и переработки РЗМ.
Тем не менее, такие инвестиции признаются запаздывающими и недостаточными: критики говорят, что они просто не сравнимы с китайскими вложениями — ни на короткой, ни тем более на длинной дистанции. Для сравнения, в 2023 году Пекин вложил более $5 млрд только в добычные и перерабатывающие активы по РЗМ за пределами Китая. Например, $1 млрд был инвестирован в новый завод в Монголии, о постройке которого China Northern Rare Earth Group объявила в том же 2023 году.
"Урожай будущего"
Альтернативное производство первичных чистых РЗМ — дело непростое и затратное как по ресурсам, так и по времени эффективного освоения технологий, которыми пока что практически монопольно владеет КНР. Процесс обогащения и разделения редкоземельных металлов требует экологически агрессивных технологий, мощных, отлаженных заводов, устоявшихся технологических цепочек и длительных, затратных инвестиций.
Некоторые страны просто отказываются от построения обогатительных и производственных мощностей по готовым изделиям, предпочитая продавать "сырые" добытые минералы в КНР и получать оттуда готовую продукцию, оставляя технологические и экологические риски на стороне Китая. При этом создание и, что важно, затратная отладка своего производства "с нуля" — это годы напряженного труда, ошибок и тупиковых путей, равно как и десятки миллиардов долларов неизбежных инвестиций.
Конечно, с ростом использования РЗМ растет альтернативная возможность — переработка и рециркуляция редкоземельных материалов. Это — использование материалов из старых жестких дисков, моторов электромобилей и других устройств. Такой подход может стать одним из элементов новой цепочки поставок, но сегодня объемы утилизации остаются малы по сравнению с глобальной потребностью в редкоземельных металлах.
Поэтому сегодня мы видим возникновение геоэкономического противостояния: Китай вводит лицензионный режим, чтобы усилить свое стратегическое влияние, а США и союзники пытаются всячески снизить эту зависимость. В процессе этого противостояния реализуется не просто классическое глобальное соревнование за ресурсы — свободных месторождений, пригодных для добычи РЗМ, достаточно много. Главная ставка в этой борьбе — это способность (или — неспособность) перерабатывать, очищать, разделять и производить готовые изделия с использованием РЗМ, по сути, контролируя "урожай будущего".
Промежуточный же итог таков: Китай, вводя индивидуальные лицензии по поставкам РЗМ, незримо "дергает за ниточки" мировой высокотехнологичной индустрии, напоминая, что редкоземельные металлы — это не просто товар, но критически важный, стратегический актив. США же предстоит либо ускорять инвестиции, чтобы выйти из нескольких десятилетий застоя и опоры на чужие ресурсы и поставки, либо же терпеть этот "китайский удушающий прием".
