К кому прилетит газовый бумеранг

Фото: ТАСС

Западные, в частности европейские, страны после начала специальной военной операции на Украине решили сначала снизить зависимость от поставок топлива из России, а затем и максимально отказаться от них. Для Европы сложнее всего это сделать в газовой сфере – здесь присутствует колоссальная зависимость от поставок российского газа, который в 2021 году обеспечил 30% всего потребления. Рассмотрим, что происходит с трубопроводными поставками природного газа из России в Европу.

Под давлением санкций

В середине июня 2022 года среднесуточные поставки природного газа из России в Европу по трубопроводам достигли минимума за очень длительный период. В июле ожидается полная остановка "Северного потока – 1" на ремонт на 10 дней, а норвежские нефтяники сократили добычу газа из-за забастовки.

В настоящее время поставки осуществляются на треть мощности "Северного потока – 1" и примерно на 40–50% от плановых мощностей через украинскую ГТС. Полноценно используются одна ветка "Турецкого потока" (поставки для самой Турции) и "Голубой поток". Вторая ветка "Турецкого потока", по которой поставки идут в страны Южной Европы, загружена частично из-за отказа ряда стран оплачивать газ в рублях.

Остальные возможные трубопроводные маршруты можно считать прерванными надолго. Во-первых, из-за взаимных санкций с Польшей заблокирован трубопровод "Ямал – Европа". Во-вторых, прекратили прямые покупки трубопроводного газа Финляндия, Польша, государства Прибалтики, Болгария, Румыния и ряд других стран. Все перечисленные государства отказались от реальных поставок по газопроводам из России, в том числе от поставок по второй ветке "Турецкого потока".

В пересчете на среднегодовые показатели сохраняется перспектива поставок в объеме 90 млрд куб. метров. В прошлом году трубопроводные поставки из России в Европу были почти в два раза больше – 167 млрд кубометров, то есть "не хватает" почти 80.

Если исключить поставки в Турцию – около 30 млрд кубометров, то экспорт в остальную часть Европы год к году сократится еще сильнее – на 60%.

При этом, по данным европейской сети операторов газотранспортных систем ENTSOG, наполненность газом европейских подземных хранилищ на 1 апреля 2022 года составила 25% при необходимом уровне 80–90% к сентябрю.

Отморозить себе уши назло России

Уже сложились крайне высокие цены на газ на спотовом рынке – $1500–2000 за тысячу кубометров, что в 5–7 раз выше, чем в среднем за последние 10 лет. Дополнительные объемы можно купить только по таким высоким ценам. Да и нет свободного СПГ на рынке.

Вообще, восполнить 80 млрд кубометров за счет СПГ нереально – весь рынок международной торговли сжиженным газом, по оценкам BP, составляет порядка 500 млрд кубометров в год.

Действительно, в 2022–2023 годах запланирован ввод в эксплуатацию новых заводов СПГ мощностью порядка 30 млрд кубометров в год. Часть этого газа можно купить и поставить в Европу. Но большая часть все-таки была законтрактована еще при принятии решений о строительстве заводов. Такова практика в этом бизнесе – никто не строит предприятие и не заказывает новые танкеры-метановозы без гарантии покупки большей части производимой продукции на период 10–15 лет.

Таким образом, Европе придется сократить свое потребление. Подобные планы уже прорабатываются, подсчитывается ущерб от приостановки сложных машиностроительных и химических производств, появился спрос на печки-буржуйки для частных домов.

Учитывая сложность европейской экономики, остановка предприятий повлечет за собой гораздо большую социальную напряженность, чем мы привыкли прогнозировать при обсуждении ситуации в российских моногородах. Удар по экономике будет распределен во времени и пространстве, но окажется более глубоким и чувствительным. На мой взгляд, это близко к катастрофе.

Что это означает для нас?

Допустим, через два-три года при экстремальных сценариях, а при относительно спокойных – через пять-семь лет (по сути, время инвестиционного цикла в газовой отрасли) Европа сможет обойтись без российского трубопроводного газа. Сколько это ей будет стоить – отдельный вопрос, который мы оставим за скобками. Но попробуем рассмотреть, чем такой вариант чреват для России.

Скорее всего, сохранятся поставки в Турцию, а также частично в Южную Европу (например, Венгрия и Сербия не хотят отказываться от российского газа). Это 30–45 млрд кубометров в год. Куда девать оставшиеся 120–145 млрд кубометров?

Это как раз задача для экономистов – рассчитать выгоды и затраты, оценить риски, предложить набор мер. И часть направлений уже обсуждается. Другие необходимо обсудить и оценить.

Какие могут быть альтернативы? Заменой могут стать внутренний спрос и экспортные поставки в другие страны.

Новые внешние рынки

Наиболее крупный новый экспортный проект – "Сила Сибири – 2", газопровод с Ямала через Монголию в Китай на 50 млрд куб. метров. В настоящее время он проектируется, но контракта с Китаем еще нет, без чего нельзя начинать стройку.

Кроме того, есть соглашение о намерениях на поставку 10 млрд кубометров в Китай по газопроводу "Сахалин – Хабаровск – Владивосток" (СХВ), оно подписано в феврале 2022 года. Однако в рамках сахалинских проектов нет свободного газа для заключения окончательного "жесткого" контракта.

Еще одним проектом может стать соединение единой газотранспортной системы (ЕСГ) с проектом "Сила Сибири – 1" и с СХВ. Для этого необходимо построить относительно небольшие газопроводы от Кузбасса, где заканчивается ЕСГ, до Ковыкты (около 1000 км) и от Благовещенска до Хабаровска (580 км). Тогда можно газ с Ямала направлять как в Китай по дополнительным контрактам, так и потребителям дальневосточных регионов, где можно газифицировать большую энергетику, население, комбыт, промышленность.

О проработке таких вариантов уже говорил Алексей Миллер на ПМЭФ-2022.

Отличительная особенность этого проекта от "Силы Сибири – 2" заключается в том, что он проще и дешевле. И, соответственно, может быть реализован быстрее.

После введения санкций доступ к крупнотоннажным технологиям производства СПГ (единичная установка мощностью от 2 млрд кубометров в год) для России закрыт.

Однако можно строить заводы малой и средней мощности (с установками мощностью 0,1–1 млрд кубометров в год). Для малой мощности все технологии есть внутри страны, а импортное оборудование не находится под санкциями. Для отечественных проектов можно использовать как собственные установки средней мощности (такие проекты есть у "Новатэка" и "Газпрома"), так и китайские технологии.

Необходимо запустить несколько десятков таких заводов на западном и на восточном побережье РФ для сжижения того газа, который раньше шел в Европу. Совокупно это может дать мощности по производству СПГ объемом до 20–40 млрд кубометров за 10 лет. Строительство этих новых заводов СПГ дало бы дополнительный эффект в ходе переговоров с Китаем. Из единственной альтернативы Европе в этом случае КНР  превращается в одного из покупателей.

Дополнительный спрос на внутреннем рынке

Можно также нарастить внутреннее потребление газа. Ускоренная газификация Дальнего Востока может потребовать в период до 2024 года дополнительных 10–15 млрд кубометров газа. Сейчас для этого используется дорогой сахалинский газ. Можно начать поставлять сырье из ЕСГ или с восточносибирских месторождений, при условии строительства соединений ЕСГ с Дальневосточной газовой инфраструктурой (порядка 20 млрд кубометров).

Остатки можно забалансировать за счет естественного сокращения добычи (старые месторождения снижают производство ежегодно, если не делать инвестиций в новое бурение и специальные мероприятия), а также благодаря переносу сроков ввода новых добывающих мощностей на полуострове Ямале и в старом Надым-Пур-Тазовском районе добычи.

При этом о сокращении добычи вполне уместно заявлять в рамках пресс-релизов "Газпрома" и Минэнерго России. Это будет создавать дополнительное давление на рост европейских и мировых спотовых цен на природный газ.

Кроме того, возможно увеличение объемов производства газохимической продукции, особенно в части выпуска удобрений и замещения выбывающих химических производств в Европе (до 20 млрд кубометров в год).

За счет всех выше обозначенных мер можно в ближайшие пять-семь лет перестроить существенную часть экспортных потоков, которые направлялись в Европу.