Игра с нулевой суммой

Фото: Shutterstock

Мы продолжаем публикацию цикла статей доцента Финансового университета при Правительстве России Леонида Крутакова о становлении и кризисе актуальной модели мировой экономики под общим названием "Нефтяной Рубикон".

В 1980-е годы "бумажный рынок" и управляемая коррекция валютных курсов предоставили США уникальные возможности по манипулированию доходами будущего.

Союз нефти и доллара в 1986 году был оформлен прямым контрактом – так называемым соглашением Hacienda hedge по хеджированию поставок мексиканской нефти с участием узкого круга западных финансовых структур. Эта сделка вывела рынок товарной нефти США из-под рисков, обеспечивая свободу игрокам "бумажного рынка".

Привязав свои валюты к доллару, G7 ("картель потребителей нефти") де-факто признала нефть эквивалентом мировой стоимости, а доллар – ее эксклюзивным амбассадором. В 1986 году США создали новую реальность – виртуализировали эквивалент, лишили доллар товарного содержания, привязав его к "бумажной нефти".

Секрет для маленькой такой компании

Долги прошлого потеряли всякое содержание. Стало возможным продлевать кредитное плечо за счет бесконечного роста объема торгов долгами будущего (деривативы). Мировая экономика в буквальном смысле повисла на честном слове главного брокера.

Объем запасов нефти потерял видимое (подчеркну – видимое) значение. Саудовская Аравия провела "аттракцион всемирной щедрости", накануне которого Эр-Рияд посетил глава ЦРУ США Уильям Кейси и встретился с королем Фахдом ибн Абдул-Азиз Аль Саудом.

Предкризисные американо-саудовские встречи стали традицией после секретного договора о приоритете Standard Oil of California на аравийскую нефть, лишившего Германию, Японию и Италию шансов на энергетическую состоятельность. 31 мая 1939 года договор вступил в силу, а три месяца спустя началась Вторая мировая война.

Системный для мирового рынка договор пролонгируют в 1945 году (пакт Quincy) и в 1975 году сразу после создания G7 (соглашение Генри Киссинджера о хранении авуаров саудовской королевской семьи в банках США).

Кто предупрежден, тот вооружен. "Бумажный рынок" и управляемая коррекция валютных курсов предоставили США уникальные возможности по манипулированию доходами будущего. Одновременно со стартом саудовской демпинговой кампании ФРС США стала снижать ставку, а "библиотечная группа" вслед за повышением курса валют дополнительно провела долларовые интервенции на общую сумму в $10 млрд.

Роль второй резервной валюты тогда выполняла иена, которая в итоге выросла по отношению к доллару на 60%. Тот, кто знал про демпинг и девальвацию доллара заранее, мог заработать огромные деньги, переведя свои авуары с долларовых счетов в иены. Игра, естественно, возможна, только если администратор счетов не заметит очевидный инсайд.

К середине 80-х годов рынок технологически был готов к переходу на "бумажное" ценообразование. Спот достиг 55% рынка; объем реализуемой трейдерами нефти превысил 50% (финансовые посредники зарабатывают как на росте цен, так и на их падении); доля ОПЕК упала с 52% до 28%.

"Размыли" долю ОПЕК Мексиканский залив, Аляска, Северное море и разрядка. Нефтяной экспорт СССР к 1989 году вырос почти вдвое (67 и 127,3 млн т).

Союз нефти и доллара

Технология всегда субъектна (используется кем-то и в чьих-то интересах). После того как потребление нефти стало превышать уровень восполняемых запасов, мировой рынок должен был бы пережить дикий рост либо цены нефти, либо "цены" доллара. Оба варианта означали бы конец глобализации (гибель Бреттон-Вудской модели).

Но валютный союз (соглашение "Плаза") распределил "издержки" низких цен между участниками "картеля потребителей нефти", а переход на фьючерсное ценообразование позволил и далее наращивать кредитное плечо за счет роста объема продаж нефти, но уже "бумажной".

Союз нефти и доллара в 1986 году оформят прямым контрактом. Goldman Sachs, Morgan Stanley и Мексика (Pemex) договорятся о сделке (Hacienda hedge), которая станет самой крупной и самой закрытой на рынке "бумажной нефти" (таковой она остается и до сих пор).

Позже к сделке стали допускать другие банки (Barclays, JPMorgan Chase, Deutsche Bank), но их круг определяет не размер авуаров. Например, Société Générale, UBS или Credit Suisse никогда не попадали в число "избранных". Критерий отбора несчитаемый (обусловлен политически).

Большинство экспертов оценивают Hacienda hedge в логике товарного фетишизма: цена нефти по году падает ниже захеджированной – Pemex получает премию к рынку (сверхприбыль), поднимается выше – выигрывают банки (Pemex выгоду упускает).

В 1986 году Pemex первой из всех компаний привязала цену добываемой нефти к "бумажному рынку", где Hacienda hedge играет роль ориентира для крупных игроков.

Логика мотиваций здесь вновь ставит неприятный вопрос: если сделка рыночная (честная ставка), почему она закрытая?

Кольцо всевластия

В логике мотиваций сделка Hacienda hedge видится как страховой полис, ежегодно выписываемый банками США. У Pemex до недавних пор не было своей нефтепереработки, почти вся нефть шла в Америку.

Сделка по факту гарантирует цену сырья для американских НПЗ. Pemex от сделки не выигрывает и не проигрывает, а получает гарантированную выручку независимо от ценовых скачков. Старший экономист МВФ Фабиан Валенсия считает, что сделка помогает Мексике "платить по суверенному долгу на 30 базисных пунктов меньше".

Вторая сторона сделки (реально – первая) определяет движение капитала на фондовом рынке и проиграть тоже не может. Базовая ставка участникам Hacienda hedge известна, а игра идет весь год (не ограничивается одной сделкой).

Обе стороны сделки делают все, чтобы информация не выходила за стены Secretaría de Hacienda y Crédito Público (Министерство финансов Мексики). Фактически сделка – картельный сговор, но на качественно ином уровне (соединяет два параметра, создавая новый контекст).

Сделка выводит рынок товарной нефти США из-под рисков, обеспечивая свободу игрокам "бумажного рынка". Не случайно Goldman Sachs и Morgan Stanley в неформальной среде называют "нефтеперерабатывающими заводами Уолл-cтрит".

На основе утечек информации в СМИ принято считать, что первая сделка прошла в 1990 году, страхуя Мексику от последствий войны Ирака и Кувейта. Конспирологи уверены: Hacienda hedge "работает" с 1986 года.

Однако заместитель министра энергетики Мексики (ранее генеральный секретарь Международного энергетического форума) Альдо Флорес Кирога утверждает, что первые мысли о Hacienda hedge появились в начале 1980-х годов. Поводом для них служила необходимость стабилизации финансовой системы Мексики.

Казалось, фьючерс открыл безграничные возможности роста глобального кредита без повышения цен на нефть, породив феномен постиндустриальной (транзакционной) экономики. Суть ее в том, что низкая цена на нефть лишает ресурсные страны инвестиционного потенциала.

В таких условиях ресурсные страны могут увеличивать свою добычу только за счет средств, привлекаемых с финансовых рынков, наращивая тем самым возможности (экономическая власть) кредитора.

Сложилось замкнутое кольцо господства транзакционного центра мировой экономики над ее периферией…