По данным BP Statistical Review 2022, совокупная добыча нефти странами Латинской Америки в 2021 году составляла 7 837 тыс. барр/сут (в том числе 5 909 тыс. барр/сут пришлось на долю государств Южной Америки и 1928 тыс. барр/сут – Мексики). Это эквивалентно, к примеру, совокупному производству Ирана и Ирака и уступает в "индивидуальном зачете" лишь США, России и Саудовской Аравии. При этом в регионе имеются существенные перспективы наращивания добычи "черного золота", связанные как с восстановлением нефтяной отрасли Венесуэлы, так и с реализацией новых проектов в Бразилии и ряде других стран. Однако голос латиноамериканских стран на международной энергетической арене звучит сегодня не так громко и уверенно, как, к примеру, голос ближневосточных монархий. С чем же это связано и как привести роль стран Латинской Америки в глобальной энергетической политике в соответствие с их ресурсным и производственным потенциалом?
Реинкарнация доктрины Монро?
Одним из самых громких событий уходящей недели стало турне министра иностранных дел РФ Сергея Лаврова по странам Латинской Америки (Бразилия, Венесуэла, Куба и Никарагуа). В ходе своей поездки по государствам региона глава российской дипломатии обсудил широкий круг экономических и политических проблем, и можно предположить, что не последнее место среди них занимали и вопросы энергетического сотрудничества.
И не мудрено, что визиты Сергея Лаврова вызвали переполох в стране-гегемоне Западного полушария – США. Как отметило издание The American Thinker, "Москва наращивает влияние в Латинской Америке из-за некомпетентности политики администрации президента США Джо Байдена, что показывает визит главы МИД России Сергея Лаврова в ряд стран региона". "Пока администрация Байдена отказывается от доктрины Монро, Россия и Китай делают все возможное, чтобы нарастить свое влияние в Латинской Америке… Теперь, конечно, страны, которые посетит (Лавров. – В. А.), являются легкой добычей для русских, поскольку отношения с ними на протяжении многих лет были стабильно хорошими", – говорится в материале.
И эта "озабоченность" обусловлена не только "подозрительной активностью русских" по соседству с США. Она связана и с тем, что США могут оказаться в гордом одиночестве в процессе наметившейся дефрагментации глобальных энергетических рынков. Вашингтону все труднее и труднее удержать в орбите своего влияния ведущих производителей и поставщиков энергетических ресурсов. И это особенно заметно на фоне той энергетической политики, которую проводит сегодня Москва.
Россия осуществляет активный "поворот на Восток", предполагающий интенсивное развитие политического диалога и экономического партнерства со странами Азиатско-Тихоокеанского региона (в первую очередь Китаем и Индией) и дружественными государствами других регионов. Основой такого сотрудничества становится энергетический фактор, что выражается в значительном увеличении объемов поставок углеводородного сырья из РФ на рынки стран Азии и Африки. "В текущем году (2023-м. – В. А.) в дружественные страны планируется направить более 80% экспорта нефти и 75% – нефтепродуктов", – отмечал заместитель председателя Правительства РФ Александр Новак.
В перспективе расширение энергетического сотрудничества между Россией и дружественными странами может послужить надежным фундаментом как для укрепления взаимодействия в рамках уже существующих интеграционных объединений (БРИКС, ШОС и т. д.), так и для запуска новых интеграционных процессов, охватывающих и экономическую проблематику, и политическую повестку.
Перспективы деглобализации мировых рынков и формирования новых альянсов независимых государств не могут не волновать коллективный Запад и его лидера – Соединенные Штаты Америки. С одной стороны, именно Запад в последние десятилетия выступал в роли проводника идей глобализма. С другой стороны, предлагаемые им механизмы глобализации зачастую служили не для обеспечения справедливого и равноправного партнерства государств, находящихся на разных уровнях экономического развития, а для достижения мировой гегемонии США и их союзников, создания системы "нового колониализма". Теперь же эффективность подобных механизмов стремительно снижается.
Не стоит также переоценивать уровень заинтересованности США в равноправной экономической интеграции и в рамках западного мира. По сути, в роли главного экономического конкурента США выступает не Россия, не страны "коллективного Юга", не Китай или Индия. Таковым является Западная Европа, обладающая высоким уровнем развития, продвинутыми технологическими компетенциями и передовой культурой производства. Поэтому задачей США на протяжении последних десятилетий было не столько вовлечение Европы в процесс международной интеграции, сколько, наоборот, недопущение более тесного партнерства между Европой и ее восточным соседом – Россией. В 2022 году, на фоне резкого обострения отношений между РФ и Западом, данная цель США оказалась практически достигнутой.
В качестве альтернативы российским поставкам нефти и, особенно, газа, США навязывают Европе импорт собственных энергоресурсов. Дороговизна данных энергоносителей и возможность в любой момент ограничить объемы поставок под тем или иным предлогом фактически подрывают конкурентоспособность экономики ЕС по сравнению с США, лишают Европу экономической и политической субъектности.
Однако возникает вопрос: обладают ли США достаточными ресурсами для реализации подобного сценария? Несмотря на все успехи сланцевой революции, перспективы увеличения добычи нефти и газа в США все же весьма ограничены. В связи с этим перед Вашингтоном встает необходимость формирования собственных "карманных" энергетических альянсов, в которые бы вошли страны-производители углеводородного сырья, находящиеся в максимальной политической и экономической зависимости от США и лишенные возможности проводить самостоятельную энергетическую политику. В качестве первоочередных кандидатов на такую роль было бы оптимально "пригласить" те страны, которые традиционно находятся в зоне действия доктрины Монро, то есть государства Латинской Америки. Иными словами, идеальным вариантом было бы воскрешение этой доктрины в новом преломлении – как основы для очередного энергетического альянса под безраздельным господством США. Но что-то пошло не так, и сегодня страны региона с гораздо большим интересом смотрят в сторону Москвы, чем Вашингтона…
Бразилия рвется в энергетические лидеры
Первой точкой визита Сергея Лаврова в Латинскую Америку стала Бразилия. И то, что именно энергетика является одной из главных тем диалога двух стран, не подлежит никакому сомнению. Об этом прямо завил в интервью ТАСС министр иностранных дел Бразилии Мауро Виейра. "Наши страны накопили важные знания в нефтегазовой сфере, и возможности двустороннего сотрудничества и обмена очень велики. Так, к примеру, в 2021 году в Бразилии были приняты новые нормативно-правовые акты, регулирующие национальный газовый рынок, мы обладаем опытом в области добычи нефти на глубоководном шельфе", – подчеркнул бразильский министр. Он также отметил, что почти половину энергобаланса Бразилии (44,7%) составляют возобновляемые источники энергии – это значительно превышает соответствующий среднемировой показатель (14%). То есть сотрудничество двух стран может не замыкаться на нефтегазе, его можно расширить и на другие отрасли ТЭК.
Впрочем, энергетика – далеко не единственное направление двустороннего сотрудничества. "К примеру, основные российские агрохимические компании, для которых Бразилия – важный рынок, демонстрируют заинтересованность в увеличении инвестиций в инфраструктуру и логистику на территории нашей страны, в особенности в том, что касается каналов сбыта их продукции", – отметил Виейра.
Но, конечно, важным направлением сотрудничества должна стать координация действий двух стран на международной энергетической арене. Хотя Бразилия не входит в альянс ОПЕК+, она также заинтересована в эффективных и справедливых методах регулирования мирового рынка – в том, чтобы "не прогибаться" под "хотелки" коллективного Запада. И по мере развития НГК Бразилии данная задача будет становиться все более актуальной.
А перспективы страны в нефтегазовой сфере весьма обширны. Сейчас ведется разработка программы мер по увеличению инвестиций в нефтегазовый сектор страны, что позволит ей стать четвертым по величине производителем нефти в мире. Планируется, что ее добыча увеличится с 3 млн барр/сут в 2022 году до 5,4 млн барр/сут в 2029-м. При этом 80% сырья будет извлекаться на месторождениях, расположенных в подсолевой зоне на шельфе. Только в нынешнем году намечается ввод в эксплуатацию на шельфе страны четырех плавучих добычных установок (floating production, storage and offloading, FPSO) общей производительностью 480 тыс. барр. нефти и 29 млн куб. м газа в сутки.
Лула против доллара и мейджоров
При этом крайне важно, что вернувшийся в президентское кресло Луис Инасиу (Лула) да Силва решительно настроен противостоять экономической гегемонии коллективного Запада, в том числе и в энергетической сфере. В частности, он призвал страны БРИКС положить конец господству доллара.
"Я постоянно спрашиваю себя: почему все страны должны торговать в долларах? Почему мы не можем торговать в собственной валюте? Почему банк, такой как банк БРИКС, не может иметь свою валюту для того, чтобы финансировать торговые отношения между Бразилией и Китаем, между Бразилией и другими странами?" – задавал риторические вопросы Лула в ходе своего недавнего визита в Китай.
Одновременно "новый старый" бразильский президент ведет наступление на западных мейджоров, давно стремящихся поставить под свой контроль перспективные проекты в этой южноамериканской стране. В частности, в марте Лула объявил о введении на четыре месяца (с марта по июнь) налога на экспорт сырой нефти в размере 9,2%. Иностранные нефтяные компании – Repsol, TotalEnergies, Shell, Equinor и Galp – обратились в федеральный суд с требованием отмены данного решения. В свою очередь, ExxonMobil, согласно данным ряда СМИ, и вовсе намерена уйти из Бразилии. Это объясняется якобы неуспехом геологоразведочных работ на шельфе, которые вела корпорация. Но вполне возможно, что в отличие от своих коллег-мейджоров Exxon ясно поняла: направление ветра поменялось, и теперь в Бразилии будут все менее рады присутствию американских корпораций.
Кроме того, Лула отменил приватизацию крупных государственных компаний, начатую его предшественником Жаиром Болсонару. Помимо прочих активов, теперь в госсобственности останутся национальная нефтегазовая корпорация
Petrobras и компания Pre-Sal Petroleo SA (PPSA).
Таким образом, вектор бразильской политики очерчен довольно однозначно – развитие национального нефтегазового комплекса с опорой прежде всего на собственные ресурсы и возможности, а также защита интересов страны перед лицом западных компаний и государств. И при реализации такой стратегии Бразилии, несомненно, понадобятся надежные партнеры на глобальном энергетическом рынке, главным из которых может стать Россия.