Блеск и нищета ESG

Фото: Billion Photos/shutterstock.com

Энергетический кризис в Европе привел к некоторым тактическим изменениям в энергополитике стран ЕС. В частности, на фоне сокращения газовых поставок они были вынуждены вновь вводить в эксплуатацию угольные электростанции и пересматривать планы по отказу от атомной энергии. Казалось бы, настает некое отрезвление, которое в стратегической перспективе позволит европейцам более непредвзято взглянуть на реалии энергетики и экономики в целом. Однако, несмотря на отдельные голоса разума, Старый Свет пока продолжает прыгать на все тех же граблях, декларируя приверженность ESG-повестке и "зеленому развитию".

Инвестиции в нефтегаз пересыхают

Одним из немногих ярких событий прошедшего на прошлой неделе в целом скучного Всемирного экономического форума в Давосе стал демарш Греты Тунберг, о которой уже начали было забывать. Присутствуя на форуме, она накинулась с критикой на главу Международного энергетического агентства (МЭА) Фатиха Бироля. По ее словам, в Давосе собрались люди, которые инвестируют в ископаемое топливо, провоцируют климатический кризис и "подпитывают разрушение планеты".

Впрочем, Грета может быть недовольна разве что недостаточными темпами уничтожения мировой энергетики, ибо в целом западный мир уже давно живет по ее "заветам". Инвестирование в упомянутые ископаемые источники разве что уголовно не наказуемо, но уже явно предосудительно. И это закономерным образом отражается на его динамике. Так, по данным Morgan Stanley, глобальные инвестиции в разработку углеводородных месторождений в 2022 году хоть и выросли в номинальном выражении (до $450 млрд), но в реальности оказались одними из самых низких в XXI веке. "Если оценить глобальные расходы на разработку месторождений нефти и газа в реальном выражении на единицу спроса на нефть и газ, то капитальные вложения в 2022 году были не только на 40% ниже уровня 2014 года, но и еще на 15–20% ниже среднего уровня 2005–2008 годов. В номинальном выражении расходы на развитие в прошлом году вернулись на уровень 2008 года", – отмечается в отчете Morgan Stanley.

За подобными цифрами маячит призрак грядущего энергетического голода. Об этом прямым текстом заявляют лидеры, четко понимающие то, о чем они говорят (в отличие от недоучки Греты). "Постоянное недоинвестирование отрасли вылилось в сокращение свободных производственных мощностей, ограничение добычи и снижение объемов переработки. И все это образовалось тогда, когда спрос на нефть на самом деле растет", – отмечает генеральный секретарь ОПЕК Хайсам аль-Гайс. "Чтобы помочь удовлетворению растущего спроса на нефть, нужны инвестиции в объеме более $12 трлн по всей цепи создания стоимости, показывают наши исследования в ОПЕК", – добавил он.

В свою очередь, министр энергетики и инфраструктуры ОАЭ Сухейль аль-Мазруи полагает, что в нефтяную отрасль необходимо ежегодно инвестировать от $300 млрд до $400 млрд. "Ежедневное потребление нефти по миру превышает 100 млн барр/сут. Снижение добычи, которое мы фиксируем, составляет от 5 до 8%. Мы теряем от 5 до 8 млн барр/сут каждый год. Необходимые инвестиции, чтобы оставить все как есть, не способствовать росту, – это от $300 до $400 млрд ежегодно", – заявил он в интервью телеканалу CNN.

ESG пьет кровь экономики

В чем же дело? Что мешает увеличить инвестиции в нефтегаз на фоне высоких цен на "черное золото" и "голубое топливо"? Благо что прямых запретов на частные инвестиции в данном секторе, к счастью, пока нет. Но тормозом развития в данном случае становятся не официальные государственные запреты, а именно некие неформальные механизмы, описывающие новые правила игры в мировой экономике. Речь идет, конечно же, о пресловутом ESG.

Первоначально так называемое "зеленое инвестирование" (то есть в проекты, якобы не наносящие вреда окружающей среде) воспринималось как некая мода, как способ для компаний продемонстрировать свою приверженность "общечеловеческим ценностям" и целям устойчивого развития. Последствия слепого следования такой моде не были достаточно серьезно изучены. ESG-инвестирование стало стихийным процессом, не основанным на какой-либо прочной долгосрочной стратегии.

Что ж, мода может быть сколь угодно причудливой – главное, чтобы она из каприза отдельных личностей не превращалась в систему диктата для всех несогласных. Но в случае с ESG произошло именно это. Не только нежелание следовать новой моде, но даже отставание в забеге по направлению к экономической пропасти стало расцениваться как предательство ценностей западного мира. И компании, уличенные в недостаточном пиетете к ESG-повестке, стали подвергаться мощнейшей обструкции.

К чему это привело? Сегодня ESG-инвестирование фактически "вытягивает" инвестиции из других сфер, при этом не гарантируя ни эффективности, ни доходности. По данным Barclays Research, каждый четвертый доллар профессионально управляемых активов в США в настоящее время относится к социально ответственным инвестициям (ESG). Как отмечают эксперты Barclays, маркировка ESG стала ключевой характеристикой для привлечения капитала инвесторов. "Изучая данные с 2013 года, мы обнаруживаем, что фонды ESG в США в среднем получали около 7% в год, в то время как фонды, не относящиеся к ESG, испытывали ежегодный отток в размере 2%. Фактически с 2013 года они ежегодно привлекали все больший процент денег инвесторов, в то время как их коллеги, не относящиеся к ESG, ежегодно с 2015 года испытывали отток средств, несмотря на устойчивые фондовые рынки в этот период", – говорится в отчете Barclays. Причем с экономической точки зрения подобный переток средств не был никак обоснован: фонды ESG с 2013 года приносили примерно такую ​​же прибыль, как и другие фонды акций.

"Наш вывод? Фонды ESG на самом деле не отличаются от обычных фондов с точки зрения активов, подверженности риску и, следовательно, эффективности. Этот вывод справедлив даже для подмножества фондов, которые изменили свое назначение с не связанных с ESG на ориентированных на ESG", – резюмируют эксперты Barclays.

Под эту волну-безумия попали и нефтегазовые компании. Учитывая новую "обязательную моду", они уделяют все меньше внимания инвестированию в добычные проекты. Фактически они "доедают" старые запасы и выводят средства из отрасли, увеличивая выплаты акционерам.

Как отмечается в отчете консалтинговой компании Deloitte, по предварительным оценкам в 2022 году мировая нефтедобывающая отрасль получила самые высокие в своей истории свободные денежные потоки в размере $1,4 трлн. "До сих пор отрасль придерживалась дисциплины капиталовложений и фокусировалась на формировании денежных потоков и выплатах… Но сейчас все внимание приковано к компаниям, добывающим нефть, чтобы увидеть, будут ли они продолжать уделять приоритетное внимание выплатам акционерам или увеличат реинвестирование в добычу углеводородов, движимые настоятельной необходимостью обеспечить мир доступной энергией", – отмечают специалисты Deloitte. И затем начинают бить тревогу: почти 40% опрошенных ими руководителей нефтяных компаний в качестве главной стратегии использования денежных средств выбрали укрепление своих балансов за счет погашения долгов и возврата денежных средств акционерам. Несколько крупных нефтяных компаний уже пересмотрели свои целевые показатели выплат акционерам на 2022 год, значительно повысив их. Естественно, все это – в ущерб инвестициям в развитие производства.

Пока еще отрасль держится на старых запасах. "Благодаря повышению эффективности, сосредоточению внимания на лучших площадях и скважинах, повторному гидроразрыву сланцевых скважин и монетизации запасов пробуренных, но не завершенных скважин (DUC) отрасль увеличила добычу без пропорционального увеличения капитальных затрат", – отмечают в Deloitte. Но надолго этих "старых дрожжей" не хватит. И недоинвестирование обернется катастрофическим снижением добычи углеводородного сырья. Кто же будет обеспечивать мир энергией? ESG-фонды?

Модная политическая выкройка

Почему же западный мир попал в ловушку ESG? Причины этого носят в первую очередь политический характер.

Во-первых, ESG-повестка была призвана разрушить определенный паритет интересов между потребителями и производителями энергоресурсов, между "коллективным Западом" и "коллективным Югом". По сути, вместо прежнего альянса предлагается новый вариант колониализма. Энергопереход – крайне дорогостоящий и технологически сложный процесс, и его реализация возможна (хотя тоже в ограниченных масштабах) лишь в богатых странах Запада. Страны же Юга, ранее выступавшие в роли поставщиков энергии для Запада, теперь сами попадают в энергетическую зависимость от своих бывших колонизаторов, располагающих технологиями и инвестициями для энергоперехода.

Во-вторых, менее явная цель энергоперехода, не вполне осознаваемая всеми его адептами, – это навязывание Европе ложных стереотипов и тем самым разрушение энергетического альянса между Европой и Россией. Бурный экономический рост Европы в 1970–80-е годы – это закономерный результат широкого энергетического сотрудничества с СССР, который зарекомендовал себя как самый надежный поставщик нефти и газа в Европу. Такая ситуация наносила ущерб экономическим интересам США. Главным экономическим конкурентом США являются не СССР и Россия, и даже не Китай и другие "азиатские тигры", а именно Европа с ее высокими технологиями, наработанными компетенциями и культурой производства. Поэтому со стороны США на протяжении последних десятилетий предпринимались попытки "отключить" Европу от российских нефти и газа и тем самым подорвать ее экономический потенциал, повысить себестоимость производства и сделать продукцию европейских компаний неконкурентоспособной. Наряду с дискредитацией России как надежного поставщика энергоресурсов еще одним инструментом данной политики стало навязывание Европе идей энергоперехода под лозунгом необходимости борьбы с изменениями климата.

Показательно, что робкие попытки России играть по навязанным Западом правилам, вписаться в новую ESG-повестку вызывали отторжение со стороны того же самого Запада. Не для того меняли правила, чтобы снова принимать в игру Россию! Особенно ярко это проявилось за последний год.

Так, уже вскоре после начала СВО на Украине на сайте Bloomberg появилась публикация, призывающая отлучить Россию… нет, не от рынков нефти и газа, а от ESG-повестки! "По оценкам отраслевых исследователей из Morningstar Inc., 14% международных фондов устойчивого развития владели российскими активами…" – говорилось в той публикации. Чуть позже подоспели и новые цифры: накануне СВО в России находилось около $9,5 млрд инвестиций фондов, соответствующих европейским экологическим, социальным или управленческим стандартам. "Мы признаем, что рейтинговые ESG-агентства и аналитики всех видов должны были быть более дальновидными и, возможно, должны были быстрее поднять флажок", – полагает в этой связи представитель компании Sustainalytics Саймон Макмаон.

Иными словами, звучат не скрываемые призывы к политизации системы ESG, к отлучению России от международной ESG-повестки в связи с обострением ее отношений с коллективным Западом. Что ж, может быть, это и к лучшему.

Конечно, никто не отрицает необходимости защиты окружающей среды и предотвращения потепления климата. Россия, кстати, вносит один из самых больших реальных вкладов в этот процесс. На государственном уровне приняты важнейшие документы, нацеленные на снижение антропогенного воздействия со стороны различных отраслей экономики, в том числе и нефтегазового комплекса. Но это должно быть разумное, научно выверенное и постепенное движение к поставленным целям, а не бездумная и политически ангажированная ESG-мода. В противном случае с такими "портными" мировая экономика рискует остаться голой…