Мексика – уникальная страна не только с точки зрения богатства природы и яркой национальной культуры, но и прежде всего в политическом плане. Действительно, этому государству долгое время удается сочетать несочетаемое – увлечение левыми идеями в экономике и политике и близость к главному оплоту транснационального капитала – Соединенным Штатам. Причем речь идет не только о географической близости, но и в целом об относительно добрососедских отношениях (которые, впрочем, не раз омрачались в результате американской агрессии). Особенно наглядно это видно на примере нефтегазового комплекса. Мексика одной из первых в мире объявила о национализации своей нефтяной промышленности – это произошло еще в 1938 году. И с тех пор данная отрасль остается под контролем государства. Но это не помешало Мексике на протяжении десятилетий оставаться надежным поставщиком "черного золота" для соседних США. Однако такие попытки усидеть на двух стульях не всегда гарантируют успех…

От пика к обвалу

Можно сказать, что сегодня нефтяная промышленность Мексики находится в глубоком кризисе, который продолжается уже без малого два десятилетия. В 2004 году производство нефти в этой латиноамериканской стране вышло на свой исторический максимум – 3,4 млн барр/сут, после чего отраслевая динамика уверенно устремилась вниз. Это было обусловлено истощением запасов, и прежде всего исчерпанием ресурсов на гигантском месторождении Кантарель. При этом новых запасов, способных заменить выбывающие активы, к тому моменту подготовлено не было. К 2009 году добыча в стране обвалилась до 2,4 млн барр/сут, после чего динамика падения снизилась, но все же объемы производства продолжали уменьшаться. В итоге в 2022 году добыча в стране составила 1,78 млн барр/сут.

Безусловно, это отразилось и на объемах экспорта. Если в 2008 году он достигал 1,8 млн барр/сут, то в 2019 году упал до 1,3 млн барр/сут. Но нетрудно заметить, что все же экспорт сократился в гораздо меньшей степени, чем добыча. Секрет тут прост – он кроется во все той же близости к США. "Верный северный союзник" активно закупает мексиканскую нефть, перерабатывает ее на своих НПЗ и поставляет нефтепродукты в ту же самую Мексику, испытывающую их жесткий дефицит. В конце 2010-х годов около 60% американского экспорта бензина направлялось именно в Мексику.

В самой же Мексике действовало шесть НПЗ общей мощностью 1,5 млн барр/сут, что явно недостаточно для удовлетворения внутренних потребностей страны. К тому же загрузка этих мощностей в 2010-х годах составляла примерно треть от установленной мощности. Поэтому в 2020 году власти страны даже заявляли о том, что к 2023 году страна полностью прекратит экспорт нефти, сосредоточившись на загрузке своих НПЗ (правда, этого не произошло).

Но только ли геологические факторы обусловили обвал добычи нефти в Мексике? Безусловно, свою негативную роль сыграл и человеческий фактор, то есть недостаточно эффективная стратегия государственной нефтяной компании Petróleos Mexicanos (Pemex) по наращиванию запасов и вводу их в эксплуатацию. И это сразу же стало поводом для того, чтобы поставить под сомнение саму государственную модель управления нефтяной отраслью и "закинуть удочку" на предмет ее возможной приватизации. Иными словами, зашатался один из стульев, на котором до поры до времени успешно балансировала эта латиноамериканская страна. Ей стали настойчиво предлагать пересесть на соседний стул – иными словами, широко открыть двери для американских нефтегазовых корпораций и уже полностью подчинить свою нефтяную индустрию интересам Вашингтона. К чему же это привело?

Отрасль открывается. А что толку?

В конце 2012 года пост президента Мексики занял Энрике Пенья Ньето, который хотя и являлся представителем социалистической Институционно-революционной партии, тем не менее взял курс на рыночные реформы в нефтяной промышленности. Так, уже в 2013–2014 годах были внесены поправки в Конституцию и в ряд федеральных законов, которые, с одной стороны, предоставили Pemex больше автономии, а с другой стороны, дали государству возможность заключать соглашения с частными инвесторами. Таким образом, хотя Pemex и сохранила свое доминирующее положение, ее монополии был положен конец. Она теперь должна была участвовать в конкурсах на право освоения недр на равных условиях с прочими игроками.

Ожидалось, что усиление "рыночного элемента" создаст стимулы для прироста запасов и увеличения нефтедобычи, которую планировалось довести до 3 млн барр/сут к 2018 году и до 3,5 млн барр/сут к 2025 году, тем самым превысив прежний исторический рекорд. На первый взгляд, успех таких реформ был очевиден. В стране был проведен ряд лицензионных раундов на разведку углеводородных ресурсов, благодаря чему иностранные компании открыли новые крупные месторождения. В частности, в 2017 году корпорация Eni обнаружила около 1 млн барр. нефти на участке Amoca-2 в заливе Кампече. А консорциум в составе американской Talos Energy (35%), немецкой Wintershall Dea (40%) и британской Premier Oil (25%) вел успешные работы на месторождении Сама, которое стало одним из самых перспективных на шельфе страны. В 2015 году в Мексике начал работать и российский "Лукойл", получивший 75% в проекте разработки блока Аматитлан.

Однако этот лицензионный бум не привел к ожидавшимся результатам, за шесть лет правления Энрике Пенья добыча в стране не выросла, а сократилась – с 2,9 млн барр/сут в 2012 году до 2 млн барр/сут в 2018-м. Сам президент пытался объяснить это тем, что, мол, для реформы отрасли нужно время и добыча начнет увеличиваться несколько позже…

Вот новый поворот

Рыночные реформы Энрике Пеньи Ньето пришлись не по вкусу большинству мексиканцев, и поэтому в 2018 году на очередных президентских выборах победу одержал кандидат с гораздо более очевидной левой ориентацией – Андреас Мануэль Лопес Обрадор. Одним из лозунгов его предвыборной программы был призыв не допустить, чтобы мексиканская нефть попала в руки иностранцам.

Новый национальный лидер обещал, с одной стороны, добиться снижения прямых иностранных инвестиций в мексиканскую энергетику, а с другой стороны, несмотря на отказ от "зарубежной помощи", к концу 2024 года увеличить добычу "черного золота" в стране до 2,6 млн барр/сут. Он назвал провалом политику своего предшественника и практически сразу после прихода к власти приостановил на три года проведение лицензионных раундов по новым нефтегазоносным блокам. Возобновить их он обещал только в том случае, если иностранные инвесторы продемонстрируют рост капиталовложений и добычи в рамках уже реализуемых ими проектов.

Безусловно, такая политика вызвала негативную реакцию прежде всего со стороны американских нефтегазовых корпораций и правительства США. Против нового "ресурсного национализма" Лопеса Обрадора высказались как рядовые эксперты, так и, в частности, американские конгрессмены, написавшие письмо Байдену с просьбой вмешаться в ситуацию.

При этом Вашингтон пытался апеллировать к механизмам трехстороннего соглашения между США, Канадой и Мексикой (United States – Mexico – Canada Agreement, USMCA), принятие которого началось в период президентства Пеньи Ньето, но завершилось уже при Лопесе Обрадоре. Вокруг данного документа было сломано немало копий, но в целом Мексике удалось в окончательном тексте документа отстоять свое право самостоятельно распоряжаться собственными нефтяными ресурсами. Тем не менее США и Канада выдвинули претензии к Мексике, обвинив ее в нарушении данного договора и ущемлении иностранных инвесторов.

Конфликты начались и на корпоративном уровне. В частности, разгорелся спор между Pemex и консорциумом иностранных инвесторов, осваивавших месторождение Сама. После придачи функций оператора мексиканской госкомпании американская Talos Energy пыталась оспорить это решение в международном арбитраже и в рамках процедур USMCA.

Но главный вопрос здесь сводится к следующему: а дал ли положительный эффект этот новый зигзаг мексиканской энергетической политики? Пока что на него можно ответить утвердительно, со сдержанным оптимизмом. Согласно последним опубликованным данным, в первом квартале 2023 года добыча нефти в Мексике составила 1,875 млн барр/сут, при этом в марте она вышла на уровень 1,915 млн барр/сут. Рост по сравнению с прошлым годом (1,78 млн барр/сут) хоть и не столь большой, но уверенный. В целом по итогам года планируется выйти на рубеж 1,95 млн барр/сут, а в 2024 году – 2 млн барр/сут.

Безусловно, такие результаты можно интерпретировать по-разному и находить различные объяснения росту добычи в Мексике. Но все же мексиканский кейс стал довольно наглядной иллюстрацией того, что широкое открытие дверей для иностранцев – не гарантия мощного притока инвестиций и улучшения производственных показателей.

Впрочем, эту теорему уже доказала нефтяная отрасль России. Но и мексиканское доказательство тут будет не лишним…